бахтинский аналог оппозиции; понимание связывающих два голоса отношений как предикативных, то есть таких, которые, с одной стороны, предполагают смысловую связь между голосами, но, с другой стороны, не позволяют им нейтрализоваться, – бахтинская версия разрешения оппозиционного напряжения.[114]
Такова лишь общая наметка отличий ДС от одноголосых предикативных актов. Если следовать по этому пути далее, то (мы пропускаем здесь промежуточные звенья и лишь фиксируем перспективу) можно прийти к тезису, что наличие двух не нейтрализованных голосов является обязательным условием предикативного акта и что привычная для нас грамматическая форма предикативного словосочетания не есть обязательная форма предикативного акта, или, точнее, не есть его адекватная абстрактная формула. Предикативной эта грамматическая форма будет только в том случае, если позиции субъекта и предиката занимают в ней разные голоса. Косвенным, но достаточно сильным аргументом в пользу этого предположительного тезиса и является описанная выше возможность сворачивания грамматически выраженных одноголосых предикативных актов в грамматически непредикативные словосочетания без потери и, главное, без увеличения исходного референцирующего смыслового пространства. По существу, это свидетельствует, что отнюдь не в предикации внутренний смысл таких одноголосых конструкций (того же логического суждения, например), а в именовании. Здесь все в предикативном акте именует и все именуется: и лыжник, и тот факт, что он улыбнулся; и лыжник, и тот факт, что он хороший, и тот факт, что он не злоупотребляет мазью; и люди, и тот факт, что они смертны; и эйдос, и то, что он покоится и движется и т. д. Это же обстоятельство проявляется и в описанном выше случае понимания грамматического предикативного акта в его целом как общей пропозиции, которая фактически занимает по отношению к предицирующей его иллокутивной функции позицию синтаксического субъекта (Иван зарядил ружье). Действительно, возможность функционирования грамматического предикативного акта в качестве пропозиции свидетельствует о том, что он не содержит в себе утверждения в качестве своей обязательной составляющей, а значит и не содержит внутри себя диалогического или коммуникативного компонента. Если назвать такие конструкции ввиду общей референцирующей функции всех их составляющих именующими речевыми актами, в отличие от собственно предщирующих (утверждающих) речевых актов, то тогда наличие диалогического или коммуникативного компонента – как обязательного «попутчика» или «спутника» утверждения – станет дифференцирующей конститутивной особенностью предикативных речевых актов. То, что не содержит в себе таких компонентов, не будет, с этой точки зрения, являться предикативным актом.
Это гипотетически введенное разделение речевых актов коррелирует с двумя выделявшимися Бахтиным основными функциями языка – функцией становления мысли (именование) и коммуникативной