свечи. Когда я все-таки вошла в комнату, то заметила растерянные лица подруг. Одна из них шепнула мне: «Ерунда все это. Они (кто «они», – духи, наверное) утверждают, что Жорик будет Валиным мужем. Представляешь?» Нет, этого никто представить не мог. Да и сама Валя была разочарована. Интерес к гаданию как-то иссяк, потому что все сразу пошло неправильно.
Новый год я встречала с друзьями-туристами в лесу, а когда вернулась, в комнате общежития шло бурное обсуждение – Валя с Жориком встречали Новый Год вместе!!!
Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда! История своего активного продолжения не получила, а государственные экзамены, распределение, незабываемый выпускной вечер, эмоционально непростое расставание ослабило интерес к гаданию и его предсказаниям. Валю послали в Карелию, Жорик почему-то не захотел остаться в аспирантуре и уехал в Псковскую область, меня распределили в Башкирию. Я забрасывала Жорика письмами с требованиями немедленно начинать готовиться в аспирантуру, тем более что его туда звали. Приятель же отвечал как-то расплывчато и туманно. В одном из писем неожиданно спросил, верю ли я в новогодние гадания.
А спустя два года, получаю приглашение на свадьбу Вали и Жорика…
С тех пор прошло более трех десятков лет. Жорик с Валей переехали к ее родителям, работали педиатрами в маленьком городе в Тверской области. Жорик («со звездой во лбу»!) заведовал небольшой детской поликлиникой. Повезло этому городу, скажу я вам. Детишки и их родители обожали любимого доктора, к нему приезжали на консультации из Твери, но наукой он так и не занялся. У Вали были строгие родители и большой огород. А для чего нужен зять? Конечно, чтобы помогать по хозяйству.
В письмах и телефонных разговорах Жорик был оптимистичен, говорил о любви к жене и к участковой медицине. Я не верила и все твердила о его высоком предназначении. На очередной встрече выпускников мы увидели счастливую (Но почему? Ведь они такие разные?) пару. Они говорили на одном языке (больше Валином, чем Жоркином), понимали друг друга с полуслова и обожали своего маленького сына. А вскоре случилась беда. Валя заболела тяжелейшим неврологическим заболеванием – рассеянным склерозом. Жорик возил ее в Питер и Москву, Киев и Тверь, но болезнь неуклонно прогрессировала. Родители у обоих к тому времени ушли из жизни, и болезнь жены обрушилась на нашего Жорика со всей своей страшной силой. Никогда и ни на что не жалуясь (а всякие болячки не обошли и его), он вел хозяйство, работал и совмещал, где только мог, готовил обеды и квасил капусту, а вечерами читал ей стихи и пел романсы, подыгрывая себе на мандолине (однокурсники навещали их, сведения совершенно объективные). Собственно, почему я пишу в прошедшем времени? Все это продолжается до сих пор. Валя не может ходить, и муж носит ее на руках. Во время наших телефонных разговоров она с трудом выговаривает: «У нас все терпимо, главное, мы любим друг друга». А недавно, поздравляя меня с днем рождения, Жорик (наверное, надо писать Георгий Федорович),