не ел. И все же, даже несмотря на это, целиком тушку ему осилить не удалось. Уже на половине он почувствовал перенасыщение, граничащее с симптомами переедания. Особой проблемы в этом не было, Мишка был вполне уверен, что добьёт остатки вечером, поэтому, нанизав оставшиеся кусочки на ошкуренный прутик, подвесил их на ветки прямо рядом с ложбинкой, в которой ночевал.
Ну что же, настало время заняться шкуркой. Несмотря на то что сам сурок был в длину не больше чем полметра, шкурка у него была довольно большая, и для переднего фартука набедренной повязки её должно было хватить с большим запасом, даже если отрезать часть на ремень. Но как её выделывать, Мишка имел самое общее понятие. Твёрдо знал только, что мездру – остатки жира, сухожилий, хрящей и мяса – с кожи надо обязательно удалить. При этом, по возможности, её не порвать. А после этого просушить, закрепив на жесткой раме, чтобы шкура не скукожилась и не свернулась. Потом вроде её надо будет разминать, а ещё потом жировать. Или наоборот. Ещё шкуры дубят. Но когда это делают – после просушки или до – память сообщать не спешила.
Решив, что только практика может подсказать ответ на тонкий технологический вопрос, Мишка принялся скоблить внутреннюю поверхность шкуры своим уже порядком затупившимся рубилом. Наверное, за пару часов он закончил, потому как солнце в зенит ещё не взошло, а перед ним лежала довольно тщательно очищенная шкурка, рядом кучка перемешанных ошмётков, а руки, да и лицо тоже, были засалены от снятого подкожного жира. Кое-как собрал раму из свежесломанных сосновых веточек, вокруг которых обвернул края шкурки, а иначе ничего просто не держалось, и, основательно обмотав их в местах соединения травой, Мишка так же, как и мясо, подвесил получившуюся конструкцию на одну из торчащих веток сосны для дальнейшего просыхания.
Охотиться в этот день Мишка больше не ходил. Взяв кости, остатки мездры со шкурки и потроха, собрав это всё в один комок, отнёс по кромке холма подальше от места своего обитания. Затем, набрав хвои, собрал из неё веник и тщательно подмёл вокруг костра. Сходил к ручью помыться, а заодно и напиться. Весь оставшийся день, до самой ночи, Мишка занимался тем, что пытался изготовить из куска кремня каменный нож, по образу и подобию виденных в музее и просторах Интернета. Получалось откровенно плохо. Куски камня откалывались совсем неаккуратно и не там, где планировалось, а под конец, от неосторожного удара выбранный камень просто раскололся на две неровные части. Мишка долго матерился, а после взял в руки обломки и принялся мастерить из них наконечники. Уже ночью, сытый и довольный, лёжа прямо на земле, закинув руки за голову и смотря в небо, Мишка удивлялся тому, какие здесь звезды. Ни фигуры созвездий, ни их количество на земные совершенно не походили. Ночное небо было буквально усеяно огромным количеством непривычно крупных звёзд, на фоне которых терялись две небольшие луны.
– М-да, дела… – протянул Мишка, со вздохом поднявшись, и, подпрыгнув, ухватился за ветку и одним махом подтянулся, забираясь