как и ты. Это нужно у ребят-компьютерщиков спрашивать или у нашего сисадмина Данияра. А что за письмо, покажи…
– Привет, ГУ! Хорошая заметка, молодец! Присылай еще. А на пресс-конференцию в МИД ты зря не пошла. Было не скучно. В выходные не звони, отбываю на дачу. Если будет желание, подъезжай. Есть что рассказать. АЛ, – вслух прочитал Антон. – Так, давай разбираться. Что за ГУ?
– Потом объясню, неважно. Ты посмотри на дату, когда письмо отправлено. Видишь – пятое июля? Это последний день работы Али. Прямо в кабинете она потеряла сознание, «скорая» приехала очень быстро, но до больницы ее живой довезти не успели…
– Значит, это ее последнее письмо тебе? Видимо, все же случился какой-то сбой, и оно пришло только сегодня.
– Тут есть странная фраза… Вот, про пресс-конференцию в МИДе. Она ведь была сегодня! Ты понимаешь?
– Да брось, вспомни, может, просто совпало, и пятого июля тоже была прессуха в МИДе, а ты не пошла?
– Нет, я точно помню, в тот день вообще никаких пресс-конференций не было, нигде. Да ты сам вспомни, мы тогда весь день от жары и безделья маялись, не знали, где хотя бы пару новостишек приличных найти, ничего интересного в городе не происходило, словно все ньюсмейкеры на каникулы разбежались. Динара тут у нас торчала, Данилыч заглядывал, разгон устроил. А, еще Димка Крутов из «Патриота» заскакивал, какие-то документы в архиве искал. Ты ведь даже ходил ему помогать, кажется. А потом я потихоньку с работы смылась, чтобы пораньше уехать в горный лагерь на выходные. Вспомнил?
– Ты уверена? Ну, не знаю… Нужно подумать. Ерунда какая-то. Слушай, АЛ – понятно, это Альбина Левитина. А что такое ГУ?
– Ну-у, это… В общем, Аля иногда меня в шутку называла гадким утенком, ГУ сокращенно…
– Ух, ты! У тебя кличка, что ли, такая? Вот не знал. И кто же назвал тебя таким ласковым и нежным именем? – Антон захихикал.
– Что ты хихикаешь, как девчонка? Несолидно, Антон… как там тебя? Любомирович? Боже мой! Глубоко! Антон Любомирович Селивоник – красиво. Это тебе, конечно, не какой-то там гадкий утенок.
– Так, ладно, заболтались мы с тобой. Обед уже, между прочим, Марина всего лишь Сергеевна. В общем, кончай терзать себя всякими мыслями, а то облысеешь, ой, пардон, поседеешь. Хотя, что это я, нашел, чем пугать. У тебя седины вон сколько! Покрасилась бы для разнообразия, что ли. Стала бы черной или рыжей. Не катит? Баклажанной? Тоже нет?
– Мне моя седина не мешает, я ее не вижу.
– Ну, сделай мелирование. Хотя бы ради любопытства.
– О, какие ты слова знаешь! Уважаю. Ме-ли-ро-ва-ние… А что это такое?
– Прикидываешься, да? Это когда один волосок желтый, другой красный, третий зеленый, четвертый синий… Попробуй, тебе пойдет.
– Попугаем пойдет быть? Хорошо же ты ко мне относишься! А вообще, отстань, надоел. Еще ты будешь мне советы давать! У тебя и прав никаких на это нет, хоть ты и Любомирович.
Продолжая пикироваться, они направились в ближайшее кафе, где частенько обедали, и куда уже успела переместиться значительная часть их дружного