едва слышно выговорила она.
– Ну да. Рыцарь Пламени. Ты ведь и раньше видела татуировку.
Барс надевал доспех, отчаянно извиваясь, чтобы застегнуть все нужные пряжки. Завершил наряд черный шлем, украшенный витыми рогами; прежде чем опустить забрало, Барс повернулся к Каре.
– Я – не нечисть, Кара, – сказал он мягко. – Я дерусь с нею, но сам я – человек. Не надо на меня так смотреть, пожалуйста.
Он помедлил еще несколько мгновений, ожидая ответа, потом вышел, на ходу опуская забрало.
Большую тварь Барс подстерег в сырой тенистой лощинке, заросшей орешником. Шипастые копыта коня взрывали толстый слой слежавшихся прелых листьев; пахло гнилью и плесенью. Тварь оказалась не только здоровенной, но и на редкость неудобной, успешно сопротивлялась и магическому, и физическому воздействию. Пару раз чуть не пробила доспех, а однажды даже оглушила Барса магическим ударом – спас его жеребец, державший оборону, пока хозяин очухивался. Усиль тварь в тот момент напор – и, возможно, достигла бы своего. Убивал ее Барс очень грязно, отсекая конечности и ложноножки, пока не смог, наконец, продавить центральную защиту. Ни одного кристалла добыть не удалось. В общем, это был явно не лучший бой рыцаря, да и не лучший день.
В таверне он практически прозевал нападение, которое ждал больше трех недель. Дрался без доспеха, получил кислотные ожоги, и теперь все тело горело огнем. Голова после удара кружилась и гудела. Барс пошатнулся в седле и усмехнулся посетившей его мысли: свалиться с лошади было бы, пожалуй, закономерным завершением его сегодняшних приключений. С лошади он не падал лет эдак с шести.
Барс не просто воспитывался в Замке Ордена Пламени, как бывает обычно – он родился и вырос в нем. Будущим ученикам случалось попадать в Замок разными путями. Чаще всего подбирались рыцарями по всему миру и привозились на обучение сироты и беспризорники, явившие искру магического таланта. Выкупалось потомство нищих, а иногда – и дети-бастарды, сбытые аристократической родней под большим секретом. Изредка приходили своим ходом подростки-романтики.
Мать Барса явилась в Замок сама, будучи на последнем месяце беременности; категорически отказалась что-либо кому-либо объяснять, родила сына и уже через два дня бесследно исчезла, не оставив ребенку ни имени, ни памяти о себе. Мальчика выкормили козьим молоком. Был он вначале хилым, часто болел и несколько раз чуть не отправился к праотцам, но выжил и годам к двум окреп. К четырем уже имел на ферме – так называли часть Замка, где жила малышня – прочную репутацию задиры. Учился Барс легко, но долгие годы штудий вспоминать не любил. По необходимости суровая школа Ордена к сентиментальностям не располагала. Этап послушничества пролетел быстро, как и год обязательного странствия, и в Башню Барс отправился, будучи на несколько лет младше принятого возраста. Возможно, это было ошибкой. То, с чем сталкивается послушник в Башне, обсуждать не принято ни с кем, и Барс тоже ни с кем не делился, но вышел он оттуда совсем другим человеком.