находился под опекой Жреца, и сейчас, когда вдруг Дедяты не стало с ними, Максим подсознательно почувствовал беспокойство. Прошло не меньше часа, прежде чем появился Дедята. К тому времени Максим совершенно измучился от волнения и своим наэлектризованным состоянием разбудил Божену.
– Отроки мои, – прямо с порога начал Дедята, – может, и получится у князя отстоять Киев. Я от Ярополка. Он не тратил время зря. Блуд в подвале под стражей. Князь в сторону Полоцка отправил заставы дальние, чтобы ворог не подошел к Киеву внезапно незамеченным. Дружина готовит к бою оружие, на стены городские смолу завозят.
Дедята выглядел и впрямь живенько. «Оптимист», – подумал Максим.
– Терять время не будем. Мы не знаем, когда начнется осада и чем закончится. Мое дело показать тебе алмаз. Пойдем. Божене лучше остаться здесь.
Божена недовольно зыркнула в сторону старика, но согласно промолчала.
Шли быстро, молча пересекая городскую площадь. Город жил своими мирскими делами, и никому до новых людей в городе не было дела. Максим пытался было завязать разговор: ему было интересно все происходящее в жизни древнего Киева, как историку, но Дедята жестом показал, что надо воздержаться от беседы. Они проследовали в капище, где их встретил жрец, лет сорока, весьма сурового вида, но, увидев Дедяту, он растаял. Максиму даже показалось, что встречавший их жрец был растроган неожиданной встречей.
– Изяслав!
– Дедята!
Жрецы крепко, по-мужски обнялись.
– Проходите, гости дорогие. Не стойте на пороге.
– Это Глеб. Мой внук Можешь ему доверять, Изяслав, как мне. Мы не пироги есть пришли, – пройдя в капище и сев за стол, продолжил повествовать Дедята. – Думаю, в Киеве в скором времени будет большая сеча. Возможно, Ярополк не удержит власть.
Изяслав внимательно внимал словам старца, и не было в его взгляде скепсиса или недоверия. Дедята излагал информацию кратко, но емко, как на встрече резидентов разведки, а Изяслав не задавал лишних вопросов. И после некоторой паузы, наполняющей некоторой тревожностью вышеизложенное, Дедята продолжил:
– Глебу нужно показать алмаз, – при этих словах Изяслав вздрогнул. – Он не просто мой внук, – продолжил Дедята, – он мой очень далекий потомок Он открыл мне знание, что уже в очень недалеком будущем нашу веру и наш народ ждут великие испытания.
Глаза Изяслава кристаллизовались. Он сидел не дыша, внимая каждому слову старца.
– Насколько велики испытания? – глядя в глаза Дедяты, спросил он.
– В Киеве сядет Владимир. Веру предков низвергнет, кумиров в Днепр скинет. Русь крестить насильно станет. Не пожалеет ни стара ни млада. Из четырех киевлян один жив останется. И так не только в Киеве, но и в Новгороде, Ростове, Полоцке, да и по всей Руси.
Изяслав побагровел в одну секунду, желваки зло заиграли на его скулах.
– Если Глеб сможет воспользоваться алмазом в будущем, у нас есть возможность возродить Родную Веру, – резюмировал Дедята.
Изяслав поднялся.
– Идите