и его небывалого прежде свойства, работу по «поимке преступников», как он выразился, комендант возложил лично на себя.
Особо он распорядился охранять вековой дуб, толстые ветви которого частично нависали над балконом и откуда мог спуститься тайный марсианский лазутчик, дабы уничтожить следы умыкания.
– Утром произведу с помощниками повторный тщательный осмотр, – уверенно заявил Буженинов. – Причем не только этого места, но всего ближнего окружения. Злоумышленники могли снижаться не только тут. Опросим жителей окрестных домов… Наверняка марсианцев видали многие, если они тут и в самом деле побывали.
– Что же, вы нам не верите? – набычился Берцов.
– Следствие во всем разберется, сударь. От алкоголю и черти явиться могут, не только марсианцы.
Впрочем, весь его вид говорил о том, что дело представляется доблестному коменданту безнадежным, и выполняет он предписанные Уставом действия только лишь для того, чтобы Дидимов не сумел к нему придраться. Ежели Манефу похитили бы простые башкиры или еще какие ходячие тати для вымогания золота из богатого заводчика, дело могло бы нормально расследоваться губернским магистратом или судом верхней расправы, но неведомые летуны? Которые к тому же, как полагают авторитетные ученые, вознамерились изучить людской род в небесных лабораториях словно мышей? Со страшным оружием вдобавок, противу которого пушки с фузеями словно укусы комаров для слона?
Неудивительно, что Буженинов мало верил в успех расследования, хотя виду старался и не подавать.
Глава 3-я,
в которой Тихон улаживает городские дела. – Баснословная награда. – Страшное подозрение. – Внутри таинственного сарая. – Карта с крестиком. – Тихон отправляется на поиски возлюбленной.
Как ни скорбела поутру Марфа, Тихон сразу после завтрака приступил к спешным сборам. Перед одежным шкапом он почти не думал и не выбирал – и так знал, какая ему может понадобиться одежда.
Перво-наперво он надел поверх аби замшевый жилет, затем широкие кюлоты с карманами, все цвета merdoie для возможной маскировки, и подпоясался кожаным поясом, удобным для ношения охотничьего кинжала, который также не забыл нацепить. Ноги Тихон втиснул в мягкие сапоги bottine, а на голову нахлобучил густо напудренный, малый походный парик la chancelière и треуголку. И наконец, перекинул через руку редингот из темно-зеленого сукна – как бы ночью не померзнуть, доведись такая неприятность проскочить мимо теплой постели.
– Я ничего не забыл? – потребовал он у Марфы осмотра.
– Никак на ловитву собрались, барин! – всплеснула та руками. – А припасы путевые, а фляга с малиновой настойкою? Барбоску-то разве не берете? Совсем бедный песик извелся. Порох с пыжами не заготовлены…
– О том не тревожься, Марфуша. Ежели нынче не вернусь – считай, заночевал у Маргариновых или в полях. А пес мне нынче без надобности, сам справлюсь.
– Да как же без Барбоса на зверя ходить?
– Уж постараюсь как-нибудь! К тому же не поеду я нынче