всё погибельней. Растут, видно, грехи-то наши, возрастают… Не помочь ли вам в уборке-то, устали, поди-ко?
(Полина, разбирая вещи, часто поглядывает в окно на двор, прислушивается.)
Наташа. Вот именно – помоги! Умираю от усталости…
Бобова. Женишка твоего видела сейчас.
Наташа (равнодушно). Где?
Бобова. Сюда идёт с Кемским.
(Наташа, составив на поднос чайную посуду, несёт её в кухню.)
Бобова (Полине). Нет, как ведь господь милостиво оградил вас, – всего на два дома до вашего иссяк огонь…
Полина (глухо). Сгореть бы и этому…
Бобова. Ну, зачем же? Нас не стены держат, а глупость да робость наша. Однако неудобный домок, неудобный! Что это Наташа не уговорит крёстного отца совсем подарить ей рухлядь эту? А то – живёте вы под барским капризом: сегодня – любезны, а завтра – пошли прочь! А Наташе-то продать бы дом этот, а я бы покупателя нашла.
(Глинкин входит из магазина. Красивый молодой человек 22–25 лет. Лицо нахальное. Немного выпивши или с похмелья. В кожаной куртке, охотничьих сапогах, в картузе с дворянской кокардой. В руках – портфель.)
Бобова. Дворянину – почтение! Что это, какой кожаный сегодня?
Глинкин. Не твоё дело. Где Яковлев?
Бобова. Уж очень ты строго спрашиваешь!
Глинкин (Полине). Вы что же не здороваетесь со мной?
Полина. А вы со мной?
Глинкин. Пардон. Я спросил: где Яковлев?
Бобова. А ты кого спросил?
Глинкин. Не всё равно – кого?
Бобова (Полине). Это куда?
Полина. Дайте мне, это наверх. (Идёт.)
Глинкин (ворчит ей вслед). Копчёная селёдка. Как живёшь, Бобиха?
Бобова. А как привыкла: хихоньки да хахоньки, доходишки – махоньки, живу – не тужу, всем служу, а тебе – погожу. Когда должишки-то отдашь мне?
Глинкин (ходит вокруг стола). Успеешь. (Суёт пальцы в карман жилета, предполагая найти там часы. Часов нет. Он косится на карман, на пальцы, щёлкает ими. Напевает из Фауста.) «На земле весь род людской…»
Бобова (улыбаясь, следя за ним). Забыл, что часики-то у меня в закладе.
Глинкин. Я гадостей не люблю помнить.
Бобова. Свадьба-то у вас – когда?
Глинкин. Это не твоё дело. Семья – священный оазис в пустыне жизни, и никто не смеет вторгаться в недра брака. Да. Для вас, вот таких, брак – любительский спектакль, а для меня это парадное представление на сцене императорского театра. Поняла? Нет, конечно. (Осматривает стены, насвистывая.)
Наташа (вышла, приседает). Виконт!
Глинкин. Здравствуйте. А где ваш отец?
Наташа. Пошёл сдавать какому-то господину квартиру во флигеле. Ну-с?
Глинкин. Странно. Разве во флигеле можно жить? Куда это вы?
Наташа. За провизией к обеду.
Глинкин. Полезное путешествие. Водки купить не забудьте.
Наташа. Виконт – я знаю ваши вкусы…
Стогов (входит). Человек должен иметь хозяина…
Яковлев