старорадикалам и их лидеру Пашичу… Перед нами – очередной пример столь привычного для политической культуры Сербии «мессианства». Проявившегося, кстати, и в отношении «заговорщиков» к династии и монарху. В 1909 г. они высказали намерение добиваться «смены» теперь уже Карагеоргиевичей!124 А годом позже Апис выступил за отречение короля Петра под предлогом того, что радикалы, якобы, «ведут страну к полному краху, а у него не хватает сил, чтобы отстранить их от власти»125. Как видим, единожды нарушив присягу, харизматичный офицер был готов и далее свергать «неугодных» королей…
Итак, как справедливо заметил Я.В. Вишняков, «после основания „Черной руки“ интересы правящей партии и заговорщиков окончательно разошлись»126. Слишком по-разному (при единстве стратегического курса на освобождение и объединение сербов и общей же прорусской ориентации) смотрели военные и гражданские на тактические и функциональные задачи власти. Внутренний кризис в стране нарастал, разразившись после балканских войн (1912–1913) и обнажив всю объективную слабость сербского парламентаризма.
Поводом к эскалации конфликта стал знаменитый «спор о приоритете» в новых (т. е. вошедших в состав королевства в 1913 г.) областях. Указ «О старшинстве в Новой Сербии гражданских властей над военными», изданный по инициативе С. Протича – министра внутренних дел и старого друга Пашича, предполагал введение «первенства» цивильных чинов во всех торжественных случаях; и, бывало, что, при явном нежелании «элитного» чиновничества ехать на службу в Богом забытую «новую» глушь, какой-нибудь срезский (уездный) начальник лет 25–28 оказывался там на разных церемониях старше полкового командира в штаб-офицерском звании. И все это в условиях действия осадного положения. Такая ситуация в конкретных проявлениях, действительно, была нетерпимой. Однако, «заговорщики» решили использовать ее для лобовой атаки на правительство.
Тем более, что во время и после балканских войн офицерство стало вести себя в Старой Сербии и Македонии крайне независимо. По словам русского военного агента, полковника В.А. Артамонова, «военные, реабилитированные войной, высоко подняли голову»127. Настолько высоко, что, когда во время кризиса в отношениях с Болгарией по поводу раздела территорий, захваченных у турок в ходе Первой балканской войны, раздался слух, будто Пашич готов отдать их часть Софии, они открыто пригрозили кабинету128, а член «Черной руки», Люба Йованович-Чупа, от имени организации, высказал премьеру, что «они изрубят его в куски на Теразиях, если он хоть что-то уступит болгарам»129.
Воспользовавшись очередной такой ссорой (на сей раз возвращенного из отставки командира Вардарской дивизии Дамняна Поповича с окружным начальником за право на первое место в церкви, завершившейся демонстративной отставкой комдива), после чего, собственно, и был выпущен указ «О старшинстве», заговорщики потребовали его отмены и предоставления сатисфакции «униженным» офицерам.