патроны мы зря переводить не будем… – задумчиво поднял голову Колобков. – Мы пойдем другим путем, как говорил наш незабвенный вождь… Петрович, ты как насчет соколиной охоты?
– Это чего, меня вроде как заместо сокола охотничьего? – приоткрыл клюв здоровенный беркут. – Не, Иваныч, так у нас дело не пойдет. Я тебе чаек ловить не подписывался.
– Не надо упрямиться, Петрович. Давай на старт, орел ты наш сизокрылый!
Судовой механик не сдвинулся с места. Только повернул голову направо, меряя Колобкова недовольным взглядом.
– Петрович, ну тебе ж нравится летать!
– Летать – нравится. За чайками гоняться – не нравится. Может, ты меня их еще и есть заставишь? На подножный корм, так сказать?
– А если за бутылку? – хитренько улыбнулся Колобков.
– Так это ж совсем другой разговор, Иваныч! За бутылку я тебе этих чаек!.. хотя погодь-ка. У тебя разве еще что-то осталось?
– Конечно, осталось!
– А покажи сначала.
Колобков криво усмехнулся, косясь на Стефанию. После побега от юберийских шотелидов та впала в жуткую депрессию и уничтожила все, что оставалось в судовом баре. А до этого Колобков и сам неоднократно устраивал пирушки – бухал то с папуасским царьком, то с юберийскими чиновниками…
Так что сейчас в баре хоть шаром покати. Ни капли алкоголя. И на всем остальном судне тоже.
Если у кого и припасена заначка на крайний случай, так разве что у самого Угрюмченко.
– Не, Иваныч, – тоже все это сообразил механик. – Звиняй. Тебе чайки мешают – вот сам за ними и гоняйся. А я пас.
– Эгоист ты, Петрович.
– Прагматик.
– Эгоист, эгоист… Ну да хрен с тобой, мы сейчас флотскую смекалку применим…
Колобков на пару секунд задумался, поскреб подбородок, а потом резко прищелкнул пальцами и спросил:
– Петрович, а у тебя часом карбида в загашнике не завалялось?
– Есть мал-мала, – осторожно ответил беркут. – А что?
– Дело. Вадик, дуй с Петровичем в его закрома, тащи мне сюда карбид. Гешка, дуй к мамке на камбуз, тащи мне сюда хлеба. Да побольше.
Пакет с карбидом кальция был доставлен уже через минуту. При должном старании в запасах хозяйственного Угрюмченко можно отыскать самые неожиданные вещи.
Хлеб тоже принесли. Два липких тяжелых каравая.
– Это тот овсяной, который у папусов купили, – лениво сообщил Гешка. – Другого нету.
– Ничего, мне его не есть. Так, братва лихая, объясняю задачу. Аккуратно берем комочек карбида, облепливаем хлебом и… швыряем как можно выше. Задача ясна? Приступаем.
Вадик с Гешкой сначала хотели по привычке заныть и запротестовать, но потом одновременно сообразили, что занятие обещает быть прикольным. Хотя смысл и непонятен.
Колобков первым увлеченно начал лепить пирожки с карбидом. Сыновья дружно принялись помогать отцу. Присоединился и Чертанов –