отца вернуться, но это было бессмысленно. «Нужно взять себя в руки, – подумал юноша. – Разведчики ничего не обнаружили, значит, все в порядке».
Мелисанда вздохнула. Рудгеру хорошо, ему можно скакать верхом. А ей приходится убивать время в этой узкой крытой телеге.
– Почему с нами столько охраны, мам? – спросила она, хотя знала ответ.
– Лес густой, в нем затаились разбойники, а нам нужно от них защититься, ты же знаешь.
Мелисанда уже хотела что-то сказать, но вовремя сдержалась, иначе она выдала бы себя. Пару дней назад девочка случайно подслушала разговор родителей.
Они стояли в коридоре и шептались, но Мелисанде все было слышно из комнаты. Дверь была приоткрыта, и девочка даже видела отца и мать.
– Я ему не доверяю, – тихо сказал Конрад, сжав кулаки.
– На такое не осмелится даже Оттмар де Брюс, – возразила Беата. – Ты выдумываешь. Кроме того, он ведь понимает, что мы не виноваты. Каждый знает, что это была самозащита. Наемники дорого стоят, очень дорого. Где ты возьмешь деньги? Ты тратишь все наши сбережения на это безумие. Если продолжится засуха, золото понадобится для покупки еды и корма для скота. Я и так чувствую себя пленницей: никуда не могу пойти без охраны. – Мать покачала головой. – Это пустое расточительство. Нам не нужно столько наемников. Он никогда не осмелится…
– Ты его не знаешь. Оттмар де Брюс совсем сошел с ума. Никто не верит в его обвинения, это правда. Но ему и не нужно, чтобы в них кто-то верил. Достаточно того, что верит он сам. Я не хочу потерять тебя или кого-то из моих детей. Я этого не вынесу. Вы мне дороже всего золота мира. И если он действительно настолько безумен, что нападет на нас… Что ж, эти мужчины – отличные воины, они справятся с любым противником. – Отец взял мать за руки.
Она прижалась к нему.
– Никто не способен победить всех врагов, и ты это знаешь, – прошептала она.
– Может быть, и так. Но у де Брюса нет ни морали, ни веры. И это делает его слабым. А Господь на стороне правых.
Мелисанда знала своего отца и всегда понимала, что он имеет в виду на самом деле. Эта его фраза про Господа означала только одно: «Ах, если бы только так было».
– Он не осмелится, никогда… – повысила голос мать, и он эхом отразился от стен.
– Де Брюс способен на все. Он обвиняет меня в преступлении, которого я не совершал, – прошипел отец, отстраняясь от Беаты. – Наши семьи враждуют уже несколько поколений. И почему? Потому что де Брюсы – жадные мошенники.
– Не все, Конрад, не все. Ты это знаешь не хуже меня. Гернот не должен был погибнуть. Он был всего лишь мальчишкой.
Мелисанда увидела, как отец прищурился. Прежде чем он успел выйти из себя, мать коснулась пальцем его губ.
– Ты считаешь, что я могу променять его жизнь на твою? – улыбнулась она.
И Конрад расслабился.
– Но подумай о деде де Брюса, – продолжила Беата. – Он пытался примирить наши семейства. И почему это ему не удалось? Потому что твой отец не поступился ни на шаг. И теперь мы все расплачиваемся за это. Ужасно.
Конрад