предупреждающим рыком и тоже показал зубы. Он был крупнее своих родичей – вдвое больше тощего хвостового и в полтора – вожаков. Он прыгнул прямо в середину стаи, и трое волков, попятившись, скрылись в подлеске, Еще один бросился на него, лязгая зубами. Принц, встретив атаку головой вперед, сомкнул челюсти на ноге волка и отшвырнул его прочь, визжащего и охромевшего.
Между ним и добычей остался только вожак, большой серый волк с окровавленной после кормежки мордой. На морде была заметна еще и седина, говорившая о том, что волк уже стар. Из полуоткрытой пасти стекала красная слюна.
«Он совсем не боится, – подумал принц, – как и я. Это будет хороший бой». Они устремились навстречу друг другу.
Они бились долго, перекатываясь через корни, камни и оленьи потроха, терзая один другого зубами и когтями. Расцеплялись, описывали круг и снова кидались в драку. Принц был крупнее и намного сильнее, но у его родича имелась стая. Волчица кружила рядом с ними, нюхая воздух и рыча, и становилась против принца всякий раз, когда ее волк отскакивал прочь окровавленный. Другие волки тоже встревали, норовя куснуть принца за ногу или за ухо, когда он отворачивался. Один разозлил его так, что принц молниеносно повернулся и разорвал ему горло. После этого прочие стали держаться на расстоянии.
И когда последний красный отблеск заката померк в зеленой с золотом листве, старый волк устало лег на спину, горлом и брюхом кверху. Это значило, что он сдается.
Принц понюхал его и слизнул кровь с его шерсти. Старый волк заскулил, и лютоволк отвернулся. Он сильно проголодался, и добыча ждала его.
– Ходор.
Услышав этот неожиданный звук, он остановился и зарычал. Волки смотрели на него зелеными и желтыми глазами, горящими последним светом дня. Никто из них не слышал того, что услышал он. Этот ветер дул только ему в уши. Он вцепился в брюхо оленя и оторвал кусок.
– Ходор, ходор.
«Нет, – подумал он. – Нет, не хочу». Эта мысль принадлежала уже мальчику, а не волку. От слов все вокруг потемнело – остались только тени деревьев и горящие глаза его родичей. Сквозь них и за ними он видел ухмыляющееся человечье лицо и каменный погреб с обросшими селитрой стенами. Густой теплый вкус крови на языке исчезал. «Нет, нет, не надо. Я хочу есть. Хочу. Хочу».
– Ходор, ходор, ходор, ходор, – распевал Ходор, легонько тряся его за плечи и раскачиваясь взад-вперед. Ходор всегда старается быть осторожным, но в нем семь футов росту, и он сам не сознает своей силы – вот и теперь от его тряски зубы Брана выбивали дробь.
– Нет! – крикнул он сердито. – Перестань, Ходор. Я здесь, я уже здесь.
Ходор с ошарашенным видом остановился.
– Ходор?
Лес и волки пропали. Бран снова вернулся в сырой подвал старой сторожевой башни, заброшенной, наверно, пару тысяч лет назад. От самой башни почти ничего не осталось, и даже упавшие с нее камни так обросли мхом и плющом, что их и за несколько шагов не было видно. Бран прозвал ее «Башней-Развалюхой», но дорогу в подвал нашла Мира.
– Тебя