допрашивать Илью:
– Когда, говоришь, знамена появились?
– Сегодня с утра заметили. Видать, ночью ставили.
– Ночью выжечь, и чтобы дозорный не заметил? – усомнился Корней.
– Да, без огня не выжжешь, – согласился Илья. – Значит, вчера.
– От кого вчера дозорные были?
– Десяток Фомы вроде бы.
– Совсем распустились, у них под носом… Илюха, ты служить пришел? Тогда быстро ко мне Фому зови!
В этот момент Мишка все-таки понял, что напоминает ему нацарапанный Ильей знак.
– Вспомнил, деда! Знаю, что это такое! Ярмо, в которое быков запрягают!
– И правда, Корней Агеич, похоже на ярмо, – приглядываясь к собственному рисунку, поддержал Мишку Илья.
– Кхе… Ярмо разъятое, – дед поскреб в бороде и вдруг озабоченно нахмурился. – Промахнулись мы с тобой, Михайла. Тут не тридцатью коленами пахнет, а как бы и не сотней…
– Две с половиной тысячи лет? Не может быть!
– Может, Михайла, очень даже может… Удивительно, конечно, даже жуть берет, как подумаешь, но может.
– Деда, ты о чем это?
– Сказка, конечно, языческая, и христианам ей верить не след, однако же в те времена никакого христианства еще и в помине не было… Знаешь, откуда у людей ремесла и знания появились?
– Ну…
«Не желаете ли, сэр, процитировать сочинение господина Энгельса “Происхождение семьи, частной собственности и государства”? Не желаете? Ну и молчите в тряпочку!»
– Не знаю, деда.
– Кхе… В незапамятные времена, когда люди жили в дикости, землю не пахали, ремесел не знали, городов не строили, Сварог сбросил с небес на землю три золотых предмета: ярмо, чашу и то ли серп, то ли топор – по-разному рассказывают. Люди те предметы подобрали и через это постигли разные умения и ремесла. Кхе… Так вот, если на знаменах – то самое ярмо… Понимаешь?
– Понимаю, деда… Но это же – согласие! – осенило Мишку. – Нинея нам показывает истинную древность своего рода, чтобы понимали. И в то же время… Мы признали ее боярские права, в том числе на земли и знамена, а она показала, что признает наше признание… то есть…
– Заблудился ты языком, Михайла, но мыслишь верно.
– Надо, деда, тебе к Нинее ехать.
– Погоди, такие дела суеты не терпят, опять же с беспорядком разобраться надо – Фоме мозги вправить. Вот что, Илюха, зови-ка ты ко мне всех десятников. И Аристарха тоже. Зачем зову, не говори, позвал, мол, и все. Кроме Аристарха – ему обскажи, пусть подумает, как будем Фому наказывать.
– Корней Агеич, – спохватился Илья, – так не все еще про знамена-то!
– Чего ж молчишь-то?
– Так мудрость послушать когда еще доведется…
– Илюха!!!
– Да… Это самое… Собака там. На шее вроде бы грамотка берестяная привешена, но никого к себе не подпускает. И не уходит – ждет чего-то.
– Деда, это, наверно, одна из Нинеиных собак, – догадался Мишка, – они меня знают.
– Ну так не стой, верхом-то сможешь?
– Боюсь ногу разбередить.
– Тогда в санях, грязища,