и псов учат.
– Роська! – рявкнул дед. – Кто там у девок заводила?
– Машка, то есть Мария Фроловна, она и корзинку из саней…
– Ишь ты, Фроловна… А ну, за волосья ее и сюда!
– Слушаюсь, господин… – Роська растерянно умолк. – А как же… за волосья…
– Что непонятно, десятник? – повысил голос дед и пристукнул деревяшкой в пол.
– Все понятно, господин сотник, бегу!
– Так. Значит, натаскать на обнаружение засад… – Дед одобрительно покивал каким-то своим мыслям.
– И еще от стрел уворачиваться, а то Чифа…
Голос у Мишки, неожиданно для него самого, дрогнул. Дед сочувственно глянул на внука, вздохнул:
– Кхе… Да, справный был пес… Ты себе-то щенка возьмешь?
– Нет, не буду.
– Что ж так?
– Второго Чифа уже не будет, а другого – не надо.
– Кхе… Ну, как знаешь… А кто же учить пацанов станет?
– Прошка. Будет кинологом Младшей стражи.
– Кем? Михайла, да сколько ж можно?
– Прости, деда. «Канис» – «собака», «логос» – «наука». Кинолог – собаковед.
– Собаковед… Придумают же.
Из-за двери раздался топот ног, девичий визг, в горницу влетела Машка и, споткнувшись о порог, брякнулась на четвереньки:
– А-а-а, деда-а-а! Он меня за косу-у-у…
– Молчать!!! Встать! Сопли подобрать! Волосья оправить! Живо!!!
Машка вскочила на ноги, бодро шмыгнула носом и мгновенно привела в порядок прическу. Только что «во фрунт» не встала.
«Да, сэр, хорошо поставленный командный голос и четкая формулировка приказа творят чудеса! В патриархальном обществе. А в демократическом – такое в ответ получил бы…»
– Кто разрешил щенков брать? – прокурорским тоном поинтересовался дед.
– Им там холодно было, а я…
– Я не спрашивал: тепло или холодно! Я тебя, лахудра, спросил: кто разрешил?
– Никто. Но я же…
– Молчать! Дурищи, щенки еще молоко-то сосать толком не умеют, а вы им что в пасть совали?
– Потрошки куриные…
Дверь снова открылась, и в горнице появилась мать. По всему было видно, что пребывает она в настроении самом что ни на есть воинственном.
– Анюта, я тебя не звал! – попытался пресечь конфликт в зародыше дед. Но не тут-то было. Мать гордо откинула голову и совсем не скандальным, но холодным, как лед, тоном заявила:
– Я в своем доме, батюшка, могу и без зова.
– Совсем охренели бабы…
– И поэтому нас можно таскать за волосы и бить лбом об дверь? – все тем же ледяным тоном осведомилась мать.
– Если приказано, то и об дверь!
– И за что ж такая ласка?
У матери на лице стал медленно проступать румянец. Дед, похоже, тоже начал заводиться.
– А за то, что дура беспросветная, только о баловстве и думает! Если башка ни на что больше не пригодна, то и двери ею открыть не грех, – дед распалялся все больше. – Это еще не ласка!!! Я так приласкаю, забудет, как звали, а не то чтобы не в свое дело нос совать!!! Щенков для дела привезли, а не для игрушек!