малые деньги приобрел два дома на Клио-стрит и посетил каждый, чтобы представиться в качестве нового владельца двум испуганным семьям и заверить их, что намереваюсь по-прежнему сдавать им дома в аренду, скрупулезно исполняя все прежние обязательства и обязанности, а они могут спокойно жить здесь столько, сколько пожелают.
Первое семейство, Харрисы, не сходя с места предложило мне выпить чашку кофе и съесть кусок морковного пирога, и у нас завязались добрые отношения, продолжавшиеся до тех пор, пока Харрисы не ушли на пенсию и не переехали с тремя своими детьми на мыс Канаверал.
С другой семьей, Мак-Леодами, все сложилось, увы, совершенно иначе. Семья эта – муж, жена и пара малых детей – двухрасовая. Ларри Мак-Леод, негр средних лет, бывший военный, женился на молодой белой женщине и теперь работает в соседствующем с нами Инглиштауне, в фирме, производящей дома на колесах. В тот день, когда я пришел к ним, дверь мне открыл он, и первым, что я увидел, была плотно облегающая его торс красная футболка с надписью «Стреляй, пока не сдохнет последний мудак» поперек груди. Вторым, что я увидел, стал лежащий на столике у двери большой автоматический пистолет. Руки у Ларри были длинные, со вздувшимися на бицепсах венами, словно у бывшего спортсмена (кикбоксингом занимался, решил я), а вел он себя дьявольски грубо: пожелал узнать, с какой стати я беспокою его в час, когда он обычно спит, и даже позволил себе заявить, что никакой я не владелец дома, не верит он в это, а просто делать мне нечего, вот я к нему и лезу. В глубине дома я различил кушетку, на которой сидела перед телевизором его костлявая, маленькая белая жена с детьми, – все трое казались в жиденьком свете бледными, оцепеневшими от наркотика. В воздухе веяло странным, стоялым запахом – я почти смог определить его, но чего-то мне не хватило. Так пахнет в шкафу, набитом обувью, которую не носили уже не один год.
Ларри смотрел на меня сквозь запертую на засов сетчатую дверь глазами бешеного бульдога. Я сказал ему в точности то же, что Харрисам, – все прежние обязательства и обязанности будут скрупулезно исполняться и т. д. и т. п., присовокупив специально для него пару слов о необходимости вовремя вносить арендную плату, которую тут же снизил на десять долларов. И добавил к этому, что мне хочется, чтобы этот квартал остался таким, как прежде, с доступным его обитателям недорогим жильем, и хоть я собираюсь потратить на благоустройство обоих домов кое-какие средства, это, заверил я, не приведет к повышению арендной платы. Я объяснил ему также, что все мной задуманное позволяет мне реалистически предсказать возрастание моего чистого дохода, каковое будет достигаться посредством содержания домов в образцовом состоянии, вычетов необходимых для этого трат из моих налогов, радостного удовлетворения, которое станут испытывать мои жильцы, и, возможно, продажи домов, когда я уйду на покой, хотя до этого, признал я, еще далеко.
Я улыбался Ларри сквозь металлическую сетку. Все, что я от него услышал в ответ, это «угу», – правда,