Вас новость, – окликнул Валю врач.
– Что? Моя девочка жива? – побледнела Валя.
– Все хорошо, Валентина. Температура спала, уменьшились хрипы. Похоже, что девочка пошла на поправку, – улыбнулся врач.
– Спасибо, – тихо произнесла Валя и заплакала. За эту ночь с ней столько всего произошло, и сейчас она была не в состоянии различить, где сон, а где явь. Но чувство того, что она сделала что-то значительное, не покидало, ни на минуту.
– В палате есть свободная кровать. Отдохните, а через недельку мы Вас выпишем, – сообщил Вале врач.
Валя послушно последовала за ним. А через неделю действительно мать с дочерью были уже дома.
– Теперь мы с тобой будем счастливы. И ни что нас не разлучит, – говорила Валя над спящей Анной.
Вечером собрались все родственники, разглядывая еще не окрепшую девочку.
– Чего навались, а ну марш за стол, уже все накрыто, – шутливо скомандовала Вера Ивановна, отгоняя от внучки надоедливых гостей. Она наклонилась, чтобы поцеловать девочку, но вдруг вскрикнула как раненая птица, побледнела и обмякла, упав на пол. Все начали суетиться вокруг безжизненного тела Веры Ивановны. Но все было уже бесполезно. Мать Валентины была уже мертва.
– У Вашей матери оторвался тромб. Смерть мгновенная. Никаких мучений, – объявил приехавший врач скорой помощи.
Валя была шокирована и подавлена. У нее в голове звучала фраза того старика: «жизнь матери за жизнь дочери».
– Это жестоко и не справедливо. Прости меня мама, если сможешь. Я не могла поступить иначе, – бормотала бессвязно Валя.
Так закончилось первое великое противостояние Света и Тьмы. Но борьба продолжится, и будет нарастать. В ход пойдет все, что может себе представить человечество и о чем оно только догадывается.
Испытание детством
Анька, зараза такая. Ты что наделала? Взяла и просыпала импортный кофе, за которым я два часа стояла в очереди, – кричала Валя на дочь. – Ты такая же толстая и неуклюжая, как и твой папаша недоделанный. Как вы мне надоели оба. Вы жизнь мою сгубили, – продолжала истерику Валя.
Анна смотрела на мать испуганными глазами и пыталась что-то объяснить. Но командный тон матери заставлял ее покорно сносить обиды и молчать.
– Что насупилась? Марш делать уроки! Мало того, что пропускаешь, учишься с двойки на тройку, да еще и огрызаешься.
Девочка угрюмо побрела в свою комнату, в мыслях пытаясь оправдать мать. Анна росла болезненным ребенком, поэтому ей позволялось лежать во время болезни круглые сутки в постели, ничего ни делая, и есть разные вкусности. Она любила это состояние, болезнь представлялась для нее праздником. За то потом, после болезни все пытались взять от нее что-то свое – учителя домашние задания, мать хорошие оценки и помощь по дому. И даже сверстники щипали, шпиговали, давали тумаков и обзывали «жирной бочкой». Анна сносила это все молча, и конечно переживала,