и в этом конкурировать между собой в этой жизни. Примером служили родители, защитившие диссертации.
Жизнь вскоре убедила его, что это далеко не так. Первый раз он с этим столкнулся при выставлении оценок в аттестат зрелости по русскому языку. За несколько дней до этого по классу поползли слухи, что для того, чтобы получить пятерку, нужно «кое-что» подарить преподавателю. Что можно подарить, преподавателю русского языка и литературы? Конечно же, хорошие книги. В день выставления оценок притащил под кабинет русского языка и литературы восемь томов Белинского, взятых из домашней библиотеки, с разрешения недоумевающих родителей.
Его «щедрый дар» был, отвергнут, а пятерку по русскому он так и не получил, потому, что количество пятерок для класса было ограничено, а желающих иметь их в аттестате, по всей видимости достаточно, так что в этой конкурентной борьбе великий критик потерпел сокрушительное поражение, а мое наивное представление о справедливости в этом мире дало свою первую трещину.
Вторая значительная трещина, которая окончательно расколола этот мир для него на две части, случилась уже позже, перед, выпускными экзаменами, когда прямо на перемене, не стесняясь, к нему подошла директриса и, заглянув в глаза, спросила: «А, не претендует ли он на золотую медаль?» И получив желаемый ответ, как ни в чем не бывало, скрылась из виду, растворившись в толпе учеников и бесконечности школьных коридоров. Уже тогда он понимал, что медалей мало и что за год до выпуска они все были распределены и конечно не в соответствии со знаниями и талантами учащихся, а по степени возможности их родителей. Его – со своими реактивами, для школьного кабинета химии на нее явно не тянули. Отсутствие льгот для поступления в ВУЗ, медалисты шли тогда без экзаменов, его не пугали, а портить себе несколько последних месяцев школьной жизни – не хотелось, потому, как всем своим видом директор школы явно дала ему понять, что в противном случае веселая жизнь в этой школе до выпуска ему гарантирована.
Мир вокруг него еще не делился на бедных и богатых, страна еще счастливо доживала свой век в социалистической формации, богатство человека не измерялось денежными знаками, по крайней мере, на периферии, а количеством хрусталя и ковров в домах и квартирах.
В те времена, порой простой заведующий секцией универмага, имел большие возможности, был более вхож во многие высокие кабинеты, чем даже полковники милиции, хотя последние, не останутся в долгу и уже через какой-то десяток лет, наверстают упущенное с лихвой.
Трупный запах социалистического общества, идеалы которого были заживо похоронены, поведением номенклатуры разного ранга, которая почему-то посчитала, что для нее они явно не писаны, все явственней чувствовался среди фальшивых лозунгов ноябрьско – майских демонстраций и военных парадов. Страна скатывалась в маразм, ярким показательным примером которого для него стал день похорон