зовут Ахмет Ага, я верный слуга Башкуртоглу Беркер Бея.
– Для меня высокая честь находиться в обществе столь благородного Бея. Приказывайте уважаемый Беркер Бей, ваш верный слуга готов исполнить любое ваше желание.
Мы в сопровождении старика Андраника (Андо) вошли в гостевую половину дома. Для приема гостей, домочадцы и слуги успели подготовиться. На полу был застлан богатый персидский ковёр, возле стен лежали мягкие подушки для возлежания. Для благородного Бея было приготовлено специальное место.
Я удобно расположился на почётном месте, и, совершенно неожиданно, один из сыновей старосты, подошел и начал снимать с моих ног сапоги. Рядом со мной занял место Ахмет Ага, который такого проявления восточного гостеприимства не удостоился.
Беседовал с хозяином дома капитан Александровский. Моих познаний тюркского языка вполне хватало, чтобы понять, о чём идёт разговор. Воспользовавшись положением высокородного Бея, которому не предстало общаться с человеком столь низкого происхождения и статуса, как староста деревни, я благоразумно молчал. Демонстрировать свое плохое владение языка не входило в мои планы. Как бы я не старался, но научиться разговаривать бегло и без акцента, за столь короткий срок, мне не удалось.
– У вас великолепные горы и прекрасные условия для охоты уважаемый Андо, – начал с отвлечённой темы Ахмет Ага. – На каждом шагу встречаются дикие козы, блуждающие группы джейранов, зайцы то и делают, что выскакивают из-под копыт лошадей, а фазанов и прочей пернатой дичи великое множество. Пока наш караван медленно двигался по долине, мой многоуважаемый хозяин Беркер Бей изъявил желание осмотреть блажащие горы и остался доволен увиденным…
До подачи еды принесли кофе в маленьких чашечках, и Ахмет Ага со старостой деревни вели беседу на отвлечённые темы. Старик Андо оказался отличным знатоком лошадей. Он по достоинству оценил моего коня, безошибочно определив, представителем какой благородной породы арабских скакунов он является. Не меньше он восхищался породистыми тяжеловозами, которыми были запряжены наши большегрузные телеги. Ему с трудом удавалось сдерживаться от подробных расспросов, о телегах немецкого производства.
Настало время обеда. Прямо на полу, поверх персидского ковра, слуги накрыли скатерть и расставили блюда с пловом и целым жареным бараном. Между ними поставили кувшины с шербетом, миски с густым мацуном.
Мы за долгий день проголодались, и с аппетитом пробовали поданные угощения.
После обеда Ахмет Ага приступил к согласованию со старостой, где в ущелье мы сможем организовать стоянку для своего каравана.
Подробности их разговора меня не сильно интересовали, и я начал анализировать всё увиденное за этот день. Больше всего меня интересовала особа женщины в открытой коляске, в европейской одежде, которая смотрела на меня с нескрываемой ненавистью и презрением. Я обязательно собирался выяснить,