А все-таки девчонки были на первом месте. И странное чувство, что проходит какое-то важное время, нельзя его упускать, надо торопиться.
Перепелкин с Юркой и Вовкой сходили в Парк Горького на каток и познакомились с тремя девчонками. У приятелей потом ничего не сложилось, а Катя дала Перепелкину правильный телефон, и он смог ей дозвониться. Катя была крупной, черноволосой, яркой. Перепелкин представлял, как целует ее пухлые губы, и ему от этого становилось тепло и радостно.
– Привет! – ответила Катя по телефону.
– А я боялся, что ты дашь неправильный номер, чтобы я отвязался.
– Нет, ты мне понравился, и я решила не врать.
У Перепелкина застучало сердце.
– И ты мне тоже очень понравилась, я о тебе сегодня полдня думал.
– И что придумал?
– Решил тебя в театр пригласить!
– Ого! И в какой?
– В Театр Сатиры!
– Ну, давай! Я там ни разу не была, приобщусь к культуре.
В театре они сидели рядом, и Перепелкин видел, что Кате скучно. Она была в обтягивающем коротком черном платье и толстых черных колготках, которые она почти непрерывно поглаживала на коленях. После первого отделения они решили уйти, чтобы просто погулять. Было тепло, шел мелкий мокрый снег, они шли по Садовому кольцу и молчали. Перепелкин не знал, о чем говорить со своей новой подругой. На все вопросы Катя отвечала кратко и с непонятным смешком. Перепелкин попытался обнять ее за плечи, но так идти было неудобно и они пошли рядом, взявшись за руки.
– Поехали на Каширку! – вдруг предложила Катя. – У меня там сестра живет, там тоже можно погулять, а то тут машины шумят.
На Каширке Катя потащила Перепелкина в подъезд высокого дома, они зашли в лифт и поднялись на самый верхний этаж.
– Надо было конфет купить для твоей сестры, – промямлил Перепелкин.
– Не надо, – сказала Катя, когда они вышли из лифта. – Я тут знаю укромное местечко, пошли.
Они поднялись куда-то выше, Катя прислонилась к двери, ведущей, наверное, на чердак, и расстегнула пальто.
– Тут тепло! – сказала она.
Перепелкин тоже расстегнул пальто, и они стали целоваться. Целовались долго и неумело. Потом Перепелкин оторвался и посмотрел на Катино лицо. Помада на губах размазалась, мясистые щеки пылали и казались темными в этом «укромном» уголке.
– Ты чего? – спросила она. – Испугался?
Перепелкин вдруг понял, что дальше ему неинтересно. Что он никогда не полюбит эту Катю. И что ему неинтересно, с кем еще она целовалась возле этой чердачной двери. Не было ревности, не было чувства, не было желания. Вернее было желание уйти отсюда и никогда ей больше не звонить.
Катя все это почувствовала и стала застегивать пальто.
– Странный ты какой-то, – сказала она. – Но, дело твое. Соскучишься – звони. Я к сестре, а ты куда хочешь!
И она ушла.
Перепелкин потом