ясна? Полковника Арбэтнота я отнес к друзьям Армстронгов. Вполне возможно, что они воевали вместе. Горничная Хильдегарда Шмидт должна была занимать какое-то место в домохозяйстве Армстронгов – я могу показаться вам обжорой, но способен за милю учуять хорошего повара. Я расставил для нее ловушку, и она в нее попалась. Я сказал ей, что знаю, что она хорошая повариха. И она ответила: «Да, все мои хозяйки так говорили». Но если вас нанимают как горничную для дамы, то ваша хозяйка редко получает шанс оценить ваше поварское искусство.
Оставался еще Хардман – вот он точно не мог принадлежать к окружению Армстронгов. Единственное, что мне пришло в голову, так это то, что он был влюблен во французскую горничную. Я заговорил с ним об очаровании иностранок – и получил как раз ту реакцию, на которую рассчитывал. На его глаза навернулись слезы, и он притворился, что его ослепил снег.
Последняя, кто осталась, была миссис Хаббард. Должен сказать, что она играла в этой драме важнейшую роль. Тот факт, что она занимала купе рядом с Рэтчеттом, автоматически ставил ее под подозрение. Ситуация складывалась таким образом, что у нее не было стопроцентного алиби, за которым она могла бы спрятаться. Для того чтобы сыграть ее роль – роль обычной, слегка помешанной на своей дочери американской мамаши, – нужна была настоящая профессионалка. Но ведь в семье Армстронгов уже была именно такая – мать миссис Армстронг – Линда Арден, великая актриса…
Пуаро замолчал.
И тогда раздался глубокий волшебный голос, которым миссис Хаббард еще ни разу не говорила за все время путешествия:
– Я всегда мечтала попробовать себя в комедии.
Затем она продолжила все таким же мечтательным голосом:
– Ошибка с косметичкой была просто глупейшая. Это доказывает, что все всегда надо тщательно репетировать. Мы всё попробовали на пути в Стамбул, но тогда, по-видимому, я была в купе под четным номером. Мне не пришло в голову, что засовы могут быть в разных местах.
Она слегка пошевелилась и посмотрела прямо на сыщика:
– Все просчитано абсолютно правильно, месье Пуаро. Вы совершенно потрясающий человек. Но даже вы не можете себе представить, что мы испытали в тот ужасный день в Нью-Йорке, когда Кассетти выпустили на свободу. Я была вне себя от горя – так же как и слуги; полковник Арбэтнот тоже был с нами. Он был лучшим другом Джона Армстронга.
– Он спас мне жизнь во время войны, – вставил Арбэтнот.
– И вот именно там и тогда мы все решили – хотя, возможно, мы все потеряли от горя рассудок, – что приговор, которого Кассетти удалось избежать, должен быть приведен в исполнение.
Нас было двенадцать или, точнее, одиннадцать – отец Сюзанны, естественно, был во Франции. Сначала мы хотели бросить жребий и выбрать исполнителя, но потом остановились на этом плане. Его предложил Антонио, наш шофер. Позже Мэри вместе с Маккуином разработали все детали. Маккуин был давним обожателем Сони – именно он объяснил нам, как деньги Кассетти помогли