меньше я о вас знаю, Павел, тем лучше. Непредвзятость в нашем деле – это принципиальный момент.
«В нашем деле… – немного насмешливо подумал Пашка, стараясь, чтобы на его лице ничего не проявилось. – Дожил, к гадалке хожу! Зря я этого Тимошку послушал, надо было к психологу записаться да на ЭЭГ сходить. А лучше к профессиональному гипнологу, если уж на то пошло».
– Хорошо, – с готовностью кивнул он, – но давай уже на «ты», а?
– Хорошо, Павел, давайте, – слегка улыбнулась девушка. – Мне от вас нужны только основные сведения: только то, что случилось. И… – Она почему-то замялась.
– …и мои сны? – подсказал Пашка.
– Точно, ваши кошмары.
– У меня амнезия, – начал рассказывать он, – ретроградная которая. Пропало более двух с половиной месяцев: где-то с середины февраля, с шестнадцатого или восемнадцатого числа. Пришел в себя только третьего мая, скажем так, в историческом центре города, в жутком похмелье и… немного побитый: синяки, ссадины, небольшие шрамы, шишки – довольно много и различной давности, ну, по крайней мере, за последние две недели. Я ничего не помню – того, что произошло за это время. При мне не оказалось ни телефона, ни денег, ни документов. Одежда была чужая, но чистая – если меня и били, то не в ней…
Заира молча кивнула, внимательно смотря на него темными большими глазами. Пашка невольно поежился. В ней действительно было что-то эдакое…
– Ты скажи, что еще пропал на десять дней, – с готовностью напомнил Тимоха.
– Да… Моя амнезия закончилась моей же пропажей, случилось это в конце апреля – не было меня неделю или чуть больше, точнее не скажу. Ольга, моя сестра, хотя мы и живем в одной квартире, за это время даже не спохватилась. Дело в том, что я ей типа прислал эсэмэску, в которой утверждал, будто укатил в Псков «со своей любовью» на целую неделю и просил не беспокоиться …
– Со своей любовью? – переспросила Заира.
– Точно. Но я ни ухом ни рылом, что бы это значило. Оля говорила, будто я познакомился с некоей Алиной, но подробности она не успела узнать, несмотря на свое вечное любопытство, потому что рассказал я об этой Алине лишь за пару-тройку дней до своего исчезновения. Это все, что я знаю по этому поводу.
– Ясно. А очнулся ты где и как?
– Где-то через неделю, недалеко от Фонтанки. Я… – Пашка замялся.
– Хорошо, – девушка приподняла ладонь, – пока хватит. Важнее, что привело тебя к этому состоянию.
Пашка отметил, что Заира ему уже не выкала, но при этом казалась крайне собранной и деловой.
– Я так понимаю, в полиции де́ла не заводили? – спросила она.
– Нет. Хотя сестра, конечно, беспокоилась, потому что мой телефон после той эсэмэски не отвечал, как не отвечает и сейчас. Еще пару дней – и она пошла бы в ментуру, это точно, но тут объявился я – собственной персоной.
– А раньше ты уезжал вот так – внезапно и далеко?
– Э-э…
Тимоха прыснул.
– Да было дело, еще в школе, – ответил он за друга. – В Новгород как-то рванули, в шестом