Как позже вспоминал «отец» монетаризма, он в отношении российских реформ придерживался одной мысли: «Приватизировать, приватизировать, еще раз приватизировать!»
Поэтому я считал, что следует ускорить принятие законодательства, которое подвело бы необходимую нормативную базу для трансформации экономики. Поскольку в Верховном Совете уже были основательно проработанные законопроекты по вопросам приватизации, нам необходимо было иметь согласованный подход в этом сложнейшем вопросе – по сути, центральном вопросе всей экономической реформы. Поэтому я дал задание профильному комитету парламента обеспечить взаимодействие с правительством и выработать до 1 января 1992 года проект Закона о приватизации.
В тот период широко обсуждались несколько вариантов приватизации. Один, например, предполагал превращение коллектива предприятий в собственника. Этот вариант успешно применялся в целом ряде развитых стран, даже в Америке. Обобщенный американский опыт коллективного владения был хорошо описан в книге Луиса и Патрисии Келсо[9]. Эта книга, переведенная на русский язык, в 1992 году мной была передана нашим депутатам – она имела огромный успех, – все увлеченно ее читали. Достоинством этой книги являлось описание моделей, их разработка и внедрение – этим в США занимались сами авторы, супруги Луис и Патрисия Келсо при сильной поддержке губернаторов штатов и влиятельных профессоров. На коллективных предприятиях, описанных авторами, в США было занято около 10 млн человек. Приблизительно аналогичный подход, характеризующийся конкретным, адресным характером, был успешно внедрен академиком Святославом Федоровым в деятельности его МТК «Микрохирургия глаза» и имел международный успех. Соответствующий законопроект был уже на стадии готовности и мог быть успешно применен на практике.
Другой вариант, имеющий универсальный подход, исходил из введения ключевого момента – именного приватизационного чека, который получал каждый гражданин по мере проведения очередного этапа приватизации. Каждый общенациональный этап приватизации предполагал вручение каждому гражданину России нового приватизационного чека на основе оценочной стоимости доли приватизированной государственной собственности. Приватизационный чек не мог быть объектом купли-продажи, например, в течение 5–10 лет, но мог переходить по наследству, а также родственникам. В последующем предусматривался механизм его обращения на денежном рынке в качестве ценной бумаги. По мере успешной деятельности предприятия на счет владельца чека поступала соответствующая часть прибыли. Другая модель предполагала собственность «народных предприятий». Были и другие модели, при этом предусматривалось, что коллективы предприятий сами должны определить, какую модель они считают для себя приемлемой. Это был бы честный подход, правильная возможность выбора.
Если бы эти схемы приватизации не были загублены, можно представить себе, насколько существенно улучшили