ящерка, взобрался на скользкий от водорослей гранитный бок скалы – и под его защитой победно заорал:
– Мазила косорукий! Медуза драная! Хоть леташ, а все равно дурак!
Небоход подбросил на ладони бесполезный камень. В глазах его стыла тоска хищника, упустившего дичь.
И ведь упустил! Даже если, строя из себя шута, поплыть к скале – не поймаешь верткого малька в этом крошеве скал и утесов, что торчат из-под воды. Здешние мальчишки наверняка облазили скалы и знают тут каждую трещинку и каждую пещерку, надводную и подводную…
Мужчина любил убивать. И сейчас, вдали от посторонних глаз, он мог получить свою потеху. Надо было всего-то пообещать беспородному щенку монетку за то, чтоб проводил до городских ворот. А когда звереныш полез бы на берег – свернуть ему шею.
Вместо этого он выставил себя болваном…
Мужчина представил, как под пальцами хрустнули детские шейные позвонки, охнул от досады и приказал себе успокоиться. Что упущено, то упущено. Второй попытки не будет. Безумие, ворча, как потревоженный зверь, уползло в темные тайники души.
А вот злость, обычная злость отпустила не сразу. Оглядевшись, небоход заметил на камнях холщовую рубаху, штаны и пару башмаков. Он замотал камень в одежду мальчишки, зашвырнул подальше в воду и крикнул:
– Без штанов домой пойдешь, дрянь! Чтоб не грубил старшим!
Двумя пинками отправил в воду башмаки и зашагал к кустам, за которыми скрывалась тропинка.
Выходка с тряпками сейчас казалась ему самому мелкой, недостойной, а главное – не давшей удовольствия. Но куда сильнее он ругал себя не за нее, а за то, что не сдержался – обернулся. Так обидно было увидеть дикарский танец, темпераментный и весьма оскорбительный, который торжествующе выплясывал на скале голый мальчишка.
Небоход вслух проклял дела, которые привели его (хорошо, что на очень короткое время) в этот жалкий городишко Ульдамер…
Когда темная шляпа перестала мелькать за высокими кустами, Дик Бенц спрыгнул со скалы и с ловкостью лягушонка доплыл до берега. Снял кораблик со спины покорно парящего в воздухе леската, отпустил животное – это получилось с первого раза. С удовольствием проследил, как на темной спине приоткрылся клапан, выпуская водород, и как лескат, ставший вялым и дряблым, плюхнулся на воду и заработал лапками, уходя на глубину.
Только потом мальчик вытащил на берег свою утопленную одежду. (Он приметил, куда забросил ее этот сумасшедший, а малость понырять разве трудно?) Разложил рубаху и штаны на камнях сушиться, поставил рядом башмаки. Попрыгал на одной ножке, вытряхивая воду из уха, и разлегся на солнышке: замерз, кожа стала «гусиной».
По краешку сознания скользнула мысль: а чокнутый небоход мог и впрямь убить его… Но мысль исчезла, не успев напугать мальчугана. За девять лет жизни Дик Бенц не слышал от взрослых ничего страшнее обещания задать крепкую трепку. А в свою смерть мальчик и вовсе не верил.
Взрослый дурак швырнул в него камнем? Подумаешь!.. Да в Дика уже года два никто не может попасть ни камнем, ни снежком,