но то, как дерзко она выпалила его, скрестив руки на груди, точно уже давно решила, что эти люди – ее враги навеки. И еще он проникся к ней чувством сродства.
– Ты надо мной смеешься, что ли?
– Нет, – ответил он. – Ничего я не смеюсь. Ты такая любопытная. Задаешь вопросы. Поэтому, наверное, им не нравишься. Вот и все. Людям, задающим вопросы, далеко не всегда приятно, когда вопросы задают им.
– А что плохого в том, что человек задает вопросы?
– Ничего. – И одновременно все. Стоит начаться вопросам, и прежде ясное и понятное становится непонятным. Вопросы открывают путь к сомнениям. Так говорил ему отец. Не позволяй им задавать вопросы. Ты уже дал им все ответы, пусть даже они этого и не осознают.
– Но ведь и ты тоже любопытный, – сказала она.
– С чего ты взяла?
– Ты охраняешь свет. А свет… он все видит.
Свет, может, и все видит, но он заболтался и не сделал еще несколько дел, и теперь они задержали его во дворе дольше положенного, и это ему не нравилось. Надо поскорее вернуться на маяк. Он откатил тачку на стоянку, оставил ее на гравии рядом с фургоном. Он ощущал некоторую тревогу – надо бы проверить, чем занимаются там Генри и Сьюзен. Что, если они нашли потайную дверцу и наделали каких-нибудь глупостей, к примеру, рухнули в люк и сломали свои дурацкие шеи? Им разрешалось просвечивать прожекторы, но лишь тогда, когда они прикрыты, а они остались открытыми. Он устремился наверх по лестнице, а потом заметил Генри – тот смотрел на него сверху вниз, навалившись грудью на перила, и под этим взглядом смотритель почувствовал себя страшно глупо, словно страдал паранойей. Потом Генри помахал ему рукой. Или то был какой-то другой жест? Голова у Саула закружилась, и он резко отвернулся, словно ослепленный яркими солнечными лучами.
Он заметил на лужайке что-то блестящее. Оно было наполовину скрыто от взгляда растением, поднявшимся над дерном, в том месте, где пару дней назад он нашел мертвую белку. Что это? Стекло? Ключ? Темно-зеленые листья окаймляли стебель по кругу, не позволяя видеть, что лежит у его основания. Он присел на корточки, заслонил глаза ладонью, но сверкающий предмет был по-прежнему скрыт под листьями растения. Может, это часть листа? Что бы это там ни было, ясно одно: предмет страшно тонкий и хрупкий, но одновременно почему-то напоминал ему четырехтонный прожектор, находящийся высоко над головой.
Лучи расходились короной у него за спиной, точно нашептывали что-то. Жара усилилась, но бриз шелестел в ветвях карликовых пальм. Девочка находилась где-то у него за спиной, напевала какую-то дурацкую песенку – стало быть, вернулась на берег со скал раньше, чем он ожидал.
Но для Саула в этот миг не существовало ничего, кроме высокого растения и блестящего предмета, скрытого под листьями. Он все не мог понять, что же это такое.
На его руках все еще были перчатки, которые он забыл снять, когда поставил тачку на место. Подойдя, смотритель опустился на колени рядом с растением, просунул руку сквозь листья и потянулся к блестящей вещице. Свет,