надежды рухнули, как повела себя подруга писателя? Никак.
«Настали совершенно безрадостные дни. Роман был написан, больше делать было нечего, и… оба жили тем, что сидели на коврике на полу у печки и смотрели на огонь. Впрочем, теперь» они «больше расставались, чем раньше. Она стала уходить гулять». И в этом нет ничего удивительного. Миссия Маргариты была выполнена, пребывать в жилище мастера («громадная комната, четырнадцать метров», «и еще передняя, и в ней раковина с водой») ей стало незачем, готовить ему, ухаживать за ним, морально поддерживать его, совершенно упавшего духом после множества мерзких критических статей, она не могла, не умела и, по-видимому, не особенно хотела. Конечно, она переживала, «очень изменилась… похудела и побледнела, перестала смеяться и все просила… простить ее за то, что она советовала» напечатать отрывок из романа.
Наконец, Маргарита находит выход из создавшегося положения. Она требует, чтобы мастер, «бросив все, уехал на юг к Черному морю, истратив на эту поездку все оставшиеся от ста тысяч деньги. Она была очень настойчива», а мастер, «чтобы не спорить… обещал ей это сделать на днях. Но она сказала, что она сама возьмет… билет». Это был на самом деле чудесный план: превратившийся в неврастеника мастер подлечился бы и отдохнул, а Маргарита во время разлуки как следует обдумала бы свое теперь уже совершенно невыносимое положение. Уходя от своего любовника в предпоследний раз, она говорит, «что ей легче было бы умереть, чем покидать» мастера «в таком состоянии одного, но что ее ждут, что она покоряется необходимости, что придет завтра. Она умоляла» его «не бояться ничего». Точно такой же совет – ничего не бояться – вскорости подаст самой Маргарите Коровьев-Фагот, и уж ей это пожелание придется впору.
В последний раз она появляется у писателя, когда тот бросил в печку свой роман после тщетной душераздирающей мольбы:
– Догадайся, что со мною случилась беда. Приди, приди, приди!
Маргарита, вроде бы обладающая даром предвидения, ничего не почувствовала, хотя до того, – перед встречей с мастером, когда она вышла на улицу с желтыми цветами, и после того, перед встречей с Азазелло, – все было иначе. Застав мастера сжигающим рукопись, Маргарита спасает ее несгоревшие останки и, хотя и слишком поздно, произносит вроде бы желанные и спасительные для возлюбленного слова:
– Больше я не хочу лгать. Я осталась бы у тебя и сейчас, но… не хочу, чтобы у него (супруга Маргариты – Ю.Л.) навсегда осталось в памяти, что я убежала от него ночью. … Его вызвали внезапно, у них на заводе пожар. … Я объяснюсь с ним завтра утром, скажу, что люблю другого, и навсегда вернусь к тебе.
Какое благородство, воскликнул бы тот, кто не знает, чем все кончилось. Влюбленные попрепирались немного, поиграли в великодушие: он отговаривал ее «погибать» вместе с ним, она все-таки решила «погибнуть». Потом сказала:
– Потерпи