Золотая Звезда. Павел Саксонов

на Земле представляют Церковь и люди, забывшие проповедь о любви и прощении. Если бы этот Бог существовал, Он ни за что не допустил бы такого позорного поношения Самого Себя. Не допустил бы того, чтобы от Его имени говорили стяжатели, жадные до всего, кроме самых простых вещей. Жадные до запретов и расправы и чурающиеся любви и благословения.

      Оба монаха, бледные как смерть, неистово крестились. Индейцы, перестав разговаривать друг с другом, с изумлением смотрели на дона Пабло. Один из них наклонился к Инке и что-то прошептал ему на ухо. Титу Куси Юпанки встал с кресла, вплотную подошел к дону Пабло и, бросив косой взгляд на Корикойлюр, тихо спросил:

      – Ты ополоумел?

      – Похоже на то, – признался дон Пабло.

      – Ты что, так сильно ее любишь?

      – Да.

      – Ты понимаешь, что отныне тебе навсегда закрыт выход отсюда?

      – Понимаю.

      Инка вернулся к креслу, сел, помолчал и отдал короткий приказ стоявшему поблизости пачака камайоку, после чего объявил по-испански:

      – Ступайте за этим человеком. Наш приговор мы огласим завтра после восхода солнца.

      Пачака камайок тронул дона Пабло за локоть. Дон Пабло в очередной раз поклонился Инке, взял за руку Корикойлюр и пошел вместе с нею за своим то ли новоявленным тюремщиком, то ли просто провожатым.

      19

      Далеко идти не пришлось. Через квартал от дворца, если кварталом можно назвать группу из нескольких домов с общим двором, пачака камайок остановился и указал на два небольших дома – одноэтажных и однокомнатных, что было видно сразу, поскольку в обоих двери стояли открытыми настежь. Дон Пабло было повел Корикойлюр в один из них, но пачака камайок покачал головой, без всякой агрессии отстранил дона Пабло от Звёздочки и снова указал на разные дома.