такого рода.
Когда мы выехали на главную улицу, Бракс стал стремительно набирать скорость, мое сердце делало то же самое. Обе его руки теперь были на руле, и мне не требовалось его постоянное напоминание держаться крепче. Тепло от его кожи просачивалось через куртку и майку, прямиком в мои руки. Его пресс был возмутительно рельефный. Преждечем я поняла, что происходит, мои колени уже крепко прижались к его бедрам.
Бракс продолжал набирать скорость, и я заметила, что задерживаю дыхание. Мы с братьями росли вместе с внедорожниками, мы играли в них всю нашу жизнь. Но это было совсем другое дело. Это было очень быстро, опьяняюще.
Вскоре Бракс снизил скорость, так как мы проезжали через маленький городок, затем еще через один, оставляя позади заправки и продуктовые магазины. Я смотрела на спину Бракса, на его широкие плечи, затем между шлемом и воротником куртки показалась его шея, и я снова заметила черную татуировку. Задавшись вопросом, где еще у него татушки, и что они все значат, я опять выглянула из-за его плеча и увидела, что он крепко сжимает руль, а еще заметила вытатуированные буквы на костяшках его пальцев. Татуированная полоска на запястье едва выглядывала из-за манжета куртки. Бракс Дженкинс был настоящей загадкой. Вне всяких сомнений, его татуировки и шрамы интриговали каждую девушку, которая когда-либо сидела на сиденье его байка. Он типичный плохой парень. Мечта каждой девушки, даже если они об этом не говорят направо-налево. А я тоже мечтала о таком парне? Похоже на то.
Когда мы ехали вниз по главной улице маленького городка под названием Кэмптон, я могла любоваться промышленными зданиями, семейными ресторанчиками и барами по обеим сторонам дороги. Бракс сбросил скорость возле Дома моллюсков Талли. Большой белый моллюск был нарисован на бледно-голубой стене бетонного здания, затем он переключил передачу, въехал на парковку и покатился к знаку «стоп». Заглушив двигатель, Бракс держал ногами байк в равновесии. Когда я слезла с байка, он тут же последовалмоему примеру, вытянул подножку каблуком сапога, и тоже слез. Все движения были такими четкими и естественными, как и его хитрая улыбка. Он снял очки, затем шлем, а потом повернулся ко мне. Темные кудри ниспадали в беспорядке. Я практически провалилась сквозь землю. Не уверена, смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к этим глазам. Они были такие чистые и бездонные. О чем, черт возьми, я думала, соглашаясь на ужин сегодня? Бракс Дженкинс, даже в мой самый лучший день, был далеко, очень далеко, от моего окружения. Даже в качестве друга.
Этот пристальный взгляд голубых глаз не отпускал меня, затем он снял мои очки и расстегнул ремешок шлема. Маленькая ехидная улыбка появилась на его губах, когда он изучал мое лицо:
– У тебя всегда веснушки на носу, Грейси?
Дурацкие веснушки. С ними я выгляжу как ребенок. Я пожала плечами, сняла шлем и передала его ему:
– Сколько себя помню.
Бракс повесил мой шлем на руль рядом со своим, затем повернулся и сфокусировал