жрачки тебе принесу, а потом работать пойдешь.
Гремя ведром, незнакомец направился к лестнице. Теперь Плюх сумел разглядеть, что мужчина был хоть и коренастым, но невысоким, и полы кителя свисали у него почти до колен. Разведчик опустил глаза; к его телу прилипло мокрое рваное рубище из серой мешковины. И больше ничего – даже обуви.
Надежда на то, что за ним прилетели коллеги, развеялась дымом лучины. И вместе с тем Плюх почувствовал несказанное облегчение: ведь если бы его увезли с этой планеты, вряд ли когда он увидел бы Илону и Блямса.
Теперь нужно было и в самом деле как-то подняться. Если верить стянувшему его форму человеку, в отключке косморазведчик провалялся трое суток. Это непростительно много, за такое время он уже просто обязан был найти своих. Плюх, даже не пытаясь сдерживать стоны, все же сумел встать на четвереньки, доползти до стены и сесть, прислонившись к впивающимся в спину острым, угловатым камням. На это ушли все его силы, и когда вернулся коренастый мужчина, разведчик опять спал.
На сей раз его разбудили грубым пинком.
– Сказано же: харэ дрыхнуть! На, жри, и почапаем.
Человек сунул Плюху кость с ошметками мяса и поставил перед ним на пол глиняную, с отбитой ручкой кружку, из которой отчетливо пахло болотом.
Косморазведчик тут же почувствовал дикий голод и впился зубами в свисающие с кости лохмотья мяса. Оно оказалось настолько жестким, что Плюху пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он сумел прожевать и проглотить несколько горьких волокон. Вода же не только пахла болотом, но и вкус ее столь же бесспорно указывал на источник происхождения.
– Что, не нравится? – уловив, видимо, что-то в выражении лица Плюха, участливо поинтересовался мужчина. – А что жив остался, нравится? Вот то-то, голубок. Живи теперь, сколько успеешь, конечно, да помни, кто тебе второе рождение подарил.
– А кто подарил? – с трудом проглотив новую порцию едва пережеванных волокон, спросил разведчик. – Как ва… тебя зовут?
– Зови Стенькой.
– Это… Степан, получается?
– Сказано же: Стенька! Погоняло такое, потому что фамилия Разин.
– А на самом деле как тебя зовут?
– Зачем тебе на самом деле? Стенька и Стенька, с тебя и того хватит.
– Но ты ведь и правда спас мне жизнь. Хотелось бы по имени знать, кому обязан.
– Ну, Юркой меня зовут. Легче стало? – пошевелил густыми бровями тот.
Теперь наконец-то Плюх сумел рассмотреть и лицо своего спасителя. Круглое, по самые брови заросшее густой щетиной, крупный нос картошкой, рассеченные косым шрамом толстые губы. Волосы длинные, ниже плеч, но настолько засаленные, что истинный цвет, да еще при таком освещении, не определить. А вот глаза светлые, но тоже не понять – голубые или серые. Также непонятен и возраст: тридцать пять, сорок, пятьдесят?
– А откуда ты меня спас? – положил Плюх возле себя с горем пополам обглоданную кость и поставил кружку. – Куда меня угораздило влезть?
– Говорю же: из «выжималки»