сам себе враг,
Пощады не жди,
Раз мы позади.
Ты сам виноват —
У страха глаза велики.
Никто ж не поймет,
такой, брат, расклад:
Вперед иль в расход,
Шабаш баш на баш. —
Но там хоть кураж,
Там штык и приклад, —
А здесь, парень, заградполки.
Четвертый монолог несостоявшегося скульптора
Ваятель, ваяй свою наново Галатею.
Наделяй ее нечеловеческой лепотою
Всех ледовитых мадонн и ядреных матрен.
Ваятель, ваяй ее наново, ибо
Эта стылою стала глыбой,
Где твой гений, не погребен,
Но придавлен такой бедою,
Угадуемой наперед,
Истекая живой водою,
Не витийствует, а орет;
Ибо в каменных этих складках,
Где кончаются все круги,
Ничего о твоих загадках,
О догадках зато…
Беги!
Бежать? Но куда же? К какому камню,
Если этот настолько помню,
Что не выдержу – повторю
Те же гладящие удары,
Те же чарки и те же чары,
Ту же липовую зарю
Над рекой холодней забвенья,
Те же призрачные места
На мосту, где не стало пенья,
Возле взорванного моста…
В белом мраморе белой ночью
Плети белые захлестнут.
Белых выбоин вспыхнут клочья
И завяжутся в жгучий жгут…
Побежденные – не бегут.
Побежденный своей победой
Над злопамятною природой,
Верь не памяти, а рукам.
Эти выпуклые пустоты
Еще попросту пласт породы,
Но пульсирует пламя там, —
Не твое, из себя, из эры
С сотворения по сей час, —
Но тебе не прожить без веры
В то, что чудо на этот раз
Обязательно обернется
Безотравною стороной,
А не кровью твоей свернется.
То был камень дурной.
Тот – дурной!
Дурного я бы не поднял с земли и даром.
Дурного я бы не брал измором.
Выхаркивая улиток молитвы во вмятины бездн и небес,
И не качал, языком и вручную,
Незаводимую помпу ночную,
И – не с объятьями б – к вые изваянной лез,
На которые отвечая
Шевелилась куда-то вбок,
Где, от чая ли, не от чая,
Но на мраморе был подтек;
А снаружи зияла темень
Из разинутого окна —
Не туда ли: душа, и демон,
И она?.. И она —
Одна!
Чтоб вернуть тебе Галатею,
Я из мрамора улетаю
Без усилий твоей руки.
Я не знала, как будет тяжко,
И как плох будешь ты, бедняжка,
И как боли твои мелки.
Я не знала, что знак неверья —
Круг крест-накрест на двух гвоздях, —
Над твоею прибитый дверью,
Означает всего лишь страх.
Я не знала – а что я знала?
Я и в камне была горда.
Никогда