учиться, выходили замуж, рожали детей, переезжая в новые места, где приходилось начинать всё с начала. Но дружба ничуть не страдала от всех этих перетрубаций и неизменно сводила их вместе в родном городе, каждый год на день встречи выпускников, а последние несколько лет – также и на день рождения единственной оставшейся на троих теперь мамы.
В этом году маме Вере исполнялось семьдесят шесть лет. С раннего утра она и Любаша хлопотали по дому, готовясь к прибытию дорогих гостей. Любаша меняла постели, мама Вера пылесосила ковры и протирала полы. На кухне варились в кастрюльках овощи для любимого Лариской винегрета и яйца для салата оливье, который любили все. В холодильнике охлаждалось шампанское. Стол в гостиной был уже с вечера накрыт парадной скатертью и сверкал хрусталём тонконогих бокалов и непоцарапанной эмалью тарелок «для особого случая».
Лариска прикатила первой на своём новеньком фольксвагене. Она бесцеремонно просигналила под окном, чем привлекла внимание не только Любаши с мамой, но также и соседей. Те, было, выглянули из окон, прикидывая, как отнестись к нарушителю порядка, но при виде вышедшей из машины виновницы переполоха недовольство их моментально испарилось: это же Лариска приехала, всеобщая любимица! Ну, а шум произвела – так оно даже лучше: теперь все знают о её прибытии. Дядя Петя со второго этажа послал ей через стекло воздушный поцелуй, на что Лариска ответила воздушными же буськами ярко накрашенным ртом. Тётя Маша с третьего даже открыла окно и крикнула оттуда:
– Привет, хулиганка! Всё хорошеешь? Почему без кудрей? Это что – мода сейчас такая?
– А вам что, не нравится? По-моему, очень даже ничего! – и Лариска крутанула головой, отчего длинные блестящие пряди взметнулись в воздух шёлковой волной, совсем как на рекламном ролике, и горделиво присели, закручиваясь концами кверху, на плечах хозяйки.
– Нравится-то нравится, да только я привыкла видеть тебя кудрявой, – ворчливо ответила тётя Маша.
– Будет исполнено, ваше величество, исправимся! Кудри – значит, будут вам кудри! – приставив руку к несуществующему козырьку, отрапортовала Лариска и направилась к двери в подъезд, откуда уже выходили те, к кому, собственно, и приехала эта шумная гостья.
Лариска набросилась с объятиями и поцелуями на маму Веру и Любашу, которые даже не пытались противиться урагану обрушевшейся на них энергии. Затем она бесцеремонно затянула их в машину, показывая всякие кнопочки и объясняя, для чего они там. Включила подогрев сидений, испугав насмерть маму Веру, которая подумала, что под ней что-то загорелось. Рассказала о подушках безопасности, которые в этой модели было видимо-невидимо. И только затем угомонилась и позволила увести себя в дом.
Потом на такси с вокзала приехала Натка. После неизбежной процедуры объятий и поцелуев Лариска похитила её у хозяев, вытащила на улицу и, усадив в машину, повторила демонстрацию чудес зарубежного автомобилестроения.
– Нечего сказать, хорошая машина. Хочешь показать её в действии? – предложила Натка.
– Хоть