она! – с торжеством крикнул он, высоко подымая свою добычу. – Ну, ты будешь меня целовать, Эльза? Да или нет?
– Нет! – гневно крикнула малютка, напрасно стараясь вырваться. – Пусти! Немедленно пусти!
– Сначала поцелую! – смеясь возразил Рейнгард и, не взирая на сопротивление своей пленницы, поцеловал ее личико.
Девочка вскрикнула так громко и испуганно, будто ей сделали больно. Но в следующую секунду ее маленькая ручка сжалась в кулачок и так ударила молодого человека по лицу, что тот, пораженный, почти растерявшийся, выпустил ее из рук. Однако теперь Эльза уже не побежала, она стояла не шевелясь, и ее лицо совершенно утратило прежнее ясное, приветливое выражение. Руки были еще сжаты в кулаки, зубы стиснуты, и глаза, смотревшие на Рейнгарда, были уже не прежними детскими глазами, они странно, почти зловеще сверкали, и он невольно вспомнил глаза Бернрида в ту минуту, когда тот мерил ими своего противника, делая последнее усилие, стоившее ему жизни.
– Как можно быть такой нехорошей девочкой, Эльза? Что подумает о тебе этот господин? – воскликнула докторша.
Тогда малютка повернулась, подбежала к ней, уткнулась головой в ее колени и разразилась громкими, горькими рыданиями, от которых судорожно вздрагивало все ее тельце.
– Это плоды отцовского воспитания или, вернее, отсутствие воспитания, – сказал Вальтер, но Зоннек слегка покачал головой.
– Нет, доктор, это отцовская кровь. Именно так дико, безудержно возмущался Бернрид, когда встречал сопротивление со стороны людей или обстоятельств, и дочь унаследовала от него эту несчастную черту характера.
– Не знаю, как быть с Эльзой на следующей неделе, – заговорила докторша, стараясь лаской успокоить все еще всхлипывавшую девочку. – Мы обещали поехать в Рамлей на свадьбу к нашим хорошим знакомым, и муж с большим трудом получил отпуск на неделю. Взять крошку с собой мы не можем; точно так же невозможно оставить ее одну с арабской прислугой. В настоящую минуту я не знаю никого, кому…
– Предоставьте это мне, – быстро перебил ее Зоннек. – Я попрошу фрейлейн фон Осмар взять ребенка и уверен, что она с удовольствием сделает это.
– Это, действительно, было бы хорошим выходом из затруднительного положения. Но понравится ли это консулу?
– Конечно. Он предоставляет дочери полную свободу в таких делах. Я ручаюсь, что он согласится.
– Только на неделю; потом я опять возьму мою милую крошку. Я с удовольствием совсем взяла бы ее себе, только едва ли это окажется возможным.
– Нет, потому что дед Эльзы, профессор Гельмрейх, в любом случае потребует ее. Правда, мрачный дом сурового старика будет грустным местом для такого жизнерадостного маленького существа, но едва ли он оставит свою внучку у чужих людей.
Зоннек произнес это, понизив голос, чтобы девочка не слышала его, но она не обращала внимания на разговор; Эльза уже успокоилась и утешилась куском торта, щедро делясь им с вертящейся около нее собачкой.
За столом завязался оживленный разговор, и только Зоннек