рядом со мной и кладет руку на мое бедро. Рука кажется тяжелой.
Джек говорит, что я должна послать мейл преподавателям. И что он уже позвонил доктору Лингу, директору ветеринарной клиники, и тот понял. Говорит, что собирается взять выходной до конца недели, пока мы не уладим все это. И я задаюсь вопросом: не является ли мой рак чем-то, только сейчас помещенным не в ту груду на гаражной распродаже.
Первое, что я вижу, входя на кухню, – полупустую коробку сырных крекеров на стойке. Я корчусь, не в силах поверить, что позволила себе есть эти вредные, переработанные эрзац-крекеры.
Я беру коробку, подношу к мусорному ведру и разжимаю пальцы. Коробка с удовлетворительным для меня стуком ударяется о пластиковое дно.
Открываю холодильник и едва не ахаю. Все мои неудачные покупки уставились на меня. Они хаотически лежат на полках, как компания ребятишек, которым весь семестр приходилось сидеть на специально отведенных местах. И вдруг им дали полную свободу.
Наморщив нос, я сую руку за упаковку из шести стаканчиков желе с искусственным привкусом вишни и хватаю органический клюквенный сок. Закрываю дверь холодильника. Разберу его позже.
Пока я наливаю красную жидкость в стакан, мои глаза прикованы к упавшему на пол оранжевому кружочку «Фрут Лупс» под шкафом. Стоило бы взять веник и вымести его. Но у меня нет сил. Это рак? Неужели я уже чувствую симптомы? Так рано? Нет, это абсурд.
И чтобы доказать это себе, я вытаскиваю из чулана в прихожей веник. Отношу на кухню и яростно набрасываюсь на мусор под шкафами, собирая «Фрут Лупс» и все остальное в аккуратную горку посреди плиточного пола.
Заметаю все это на совок, сую в мусорное ведро, а потом встаю в центре кухни. Видите? Я в порядке. Пользуюсь веником, как все, у кого нет Множественного Рака. И эта неотвязная, исполненная надежды мысль снова проникает в мозг. Может быть, всего лишь может быть, у меня ничего нет.
Я смотрю на стойку, в розетку, на которой каждый вечер включаю телефон, но на этот раз там ничего нет. Должно быть, оставила телефон в сумочке.
Я выхожу в прихожую, бреду в нашу спальню и слышу шум воды. Джек в душе. Я быстрее передвигаю ноги. Возможно, успею позвонить доктору Сандерсу, прежде чем Джек выйдет, и ему не обязательно это знать.
Вынимаю из футляра телефон и вижу, что у меня три пропущенных звонка и два сообщения от Кейли. В одном она пишет: «Ты еще жива?»
Я стираю сообщение и набираю многоканальный телефон в Онкологическом центре.
Пока телефон звонит, сердце больно ударяется в ребра. Та-там, там, там, там. Та-там, там, там, там…
– Афинский региональный онкологический центр, – отвечает женский голос. Я прошу соединить с доктором Сандерсом.
– Можно спросить, кто звонит?
– Дейзи Ричмонд.
– Минуту, пожалуйста.
Что-то щелкает, и в ухо льется лирическая музыка.
Через несколько минут музыку прерывает голос доктора Сандерса:
– Дейзи! Я рад, что вы позвонили.
Я немного удивлена, что это он. Не ожидала, что смогу поговорить с ним, просто попросив к телефону. Доктора имеют