команду, а ее саму, хозяйку.
– Я вам и МЧС, и пожарные, – вдалбливала подчиненным Римма Федоровна. – Сперва звоните мне, а я уж сама решаю, что делать!..
Но сейчас под влиянием испуга девушка с разноцветными волосами забыла все эти наставления и позвонила по телефону ноль два.
– Милиция, – почти сразу отозвался строгий женский голос.
– Приезжайте! – пискнула администратор. – У нас человека убили… женщину!
– Где это – у вас?
– В центре красоты «Диана»… – И девушка продиктовала адрес.
Как ни странно, милиция приехала очень быстро, минут через десять трое мрачных мужчин ввалились в золотисто-розовый холл. Тот сразу стал тесным и гораздо менее гламурным.
– Где тут у вас труп? – осведомился старший. – Кто обнаружил?
– Вот… вот она! – и администратор дрожащим пальцем указала на Нинель Леонидовну.
– Показывайте!
Нинель Леонидовна, преисполнившись чувством собственной значимости, повела милиционеров по коридору, по лестнице. Однако перед роковой дверью раздевалки она остановилась. Сердце ее снова забилось от страха, руки задрожали.
– Вы… вы откройте сами! – робко обратилась она к мрачному милиционеру. – Она там… на полу…
– Нет проблем. – Милиционер распахнул дверь, вошел внутрь, вслед за ним втянулись его молчаливые коллеги.
Несколько секунд из раздевалки не доносилось ни звука, и Нинель Леонидовна, в душе которой страх боролся с любопытством, не выдержала и тоже вошла внутрь.
Милиционеры стояли живописной группой и смотрели на нее. Причем выражения лиц у них были очень странные.
Собственно, очень странным было уже то, что они смотрели на нее, пожилую скромную уборщицу, а не на мертвую женщину, из-за которой приехали.
– Ну, и как это понимать? – спросил наконец старший. Затем он повернулся к одному из своих спутников и спросил: – Кривошеев, сегодня какой день?
– Понедельник, – ответил тот, не задумываясь. – Судя по тому, как башка трещит.
– Нет, какое число и какой месяц?
– Десятое декабря, до получки еще три дня…
– Значит, точно не первое апреля. А вот женщина нас решила разыграть. Вы, женщина, странно так шутите.
– Я?! – удивилась Нинель Леонидовна.
– А кто – Пушкин? Где же ваш труп?
– Как – где? – Нинель шагнула вперед и показала на пол за скамейкой. – Вот… здесь…
– Кривошеев, ты видишь труп? – строго осведомился старший группы.
– Нет. – Дисциплинированный Кривошеев замотал головой и поморщился от боли.
– А ты, Пастушков, видишь? – Старший повернулся к третьему, молоденькому пареньку с девичьим румянцем во всю щеку.
– Никак нет, – смущенно отозвался тот.
– Вот видите – мы с Кривошеевым не видим никакого трупа, Пастушков практикант, у него глаза молодые, и организм не измучен тяжелыми трудовыми буднями и еще более тяжелыми праздниками, но он тоже не видит!..
Нинель Леонидовна и сама не