отдайте мне мои деньги, – сказал я управляющему, и он протянул мне сначала две тысячные купюры, потом четыре пятисотенные и три сотенные.
– Что вы сказали? – повернулся я к человеку из Сент-Луиса.
– Мы вас предупреждали, что не хотим, чтобы вы играли в нашем заведении.
– Ну да, – кивнул я. – Поэтому мне пришлось приехать сюда.
– Больше сюда не приходите. Держитесь подальше! – рявкнул он.
Тут к нам с небрежным видом приблизился охранник в серой униформе. Человек из Сент-Луиса потряс кулаком перед лицом управляющего и заорал:
– А ты, болван, куда смотрел? Это же Ливингстон! Тебя ведь предупреждали!
– Послушайте, – сказал я ему. – Мы не в Сент-Луисе. И здесь жульнические методы, которые применяет ваш босс, не прокатят.
– Держись отсюда подальше! Ты не будешь здесь играть!
– Если я не буду здесь играть, то никто не будет, – ответил я. – Здесь такие вещи вам с рук не сойдут.
Человек из Сент-Луиса тут же сменил тон.
– Послушай, парень, – сказал он, потея от волнения, – сделай нам одолжение. Ну будь благоразумен. Ты же понимаешь, что мы не можем терпеть такие проигрыши изо дня в день. Старик взбесится, если он узнает, чьих рук это дело. Имей совесть, Ливингстон!
– Ладно, я не буду злоупотреблять, – пообещал я.
– Прислушайся к голосу разума. Ради всего святого, обходи нас стороной. Дай нам возможность развернуться как следует. Мы ведь новички здесь. Договорились?
– Только когда я окажусь здесь в следующий раз, будьте любезны не лезть на рожон, – бросил я напоследок и оставил их перебраниваться между собой.
Я немного обобрал их в отместку за то, как они обошлись со мной в Сент-Луисе. Мне не было никакого смысла продолжать злиться на них или пытаться добиться их закрытия. Я вернулся в контору Фуллертона, рассказал Макдевитту о своей поездке и предложил ему, если он захочет, стать у Теллера завсегдатаем и начать торговать помаленьку – пакетами по 20–30 акций, пока они к нему привыкнут. А когда я увижу шанс сорвать большой куш, то позвоню ему, и он сможет развернуться по-настоящему.
Я выдал Макдевитту тысячу долларов, и он начал ездить в Хобокен, действуя так, как мы договорились. Постепенно он стал у них завсегдатаем. И вот однажды, когда я почувствовал, что надвигается настоящее дело, я подал Маку сигнал, и он сыграл на понижение на всю сумму, какую ему позволили. В этот день я заработал чистыми 2,8 тысячи долларов за вычетом доли Мака и всех других расходов и подозреваю, что Мак вложил в игру немного и своих деньжат. Менее чем через месяц после этого Теллер прикрыл свою лавочку в Хобокене. Их достала полиция. Но они в любом случае долго не продержались бы, хотя я сыграл у них только дважды. Наступала эпоха рынка «быков»: акции устойчиво шли вверх, практически не допуская колебаний, достаточных хотя бы даже для того, чтобы перекрыть маржу в один пункт. Все играли на повышение и строили финансовые пирамиды, и в новых экономических обстоятельствах бакет-шопы массово разорялись по всей стране.
Правила