жить на подачки не слишком-то щедрых родственников. Сам виноват. De mortuis nil nisi bonum, о мертвых или хорошо, или ничего… Но Эндрю, как ни крути, был гнусный человечек. Вздорный мелочный тип с физиономией пройдохи. Меня самого регулярно подмывало ему врезать. А с другой стороны… они все не сахар. Сама старуха – да, благородная великосветская дама, да и Кэтрин – добрая душа, хотя глупых женщин я не уважаю. Но меня пугает вот что: в подобной обстановке меня самого начала бы обуревать жажда крови…
– А Джулия, – проговорил мистер Кэмпион, потрясенно внимавший тираде Маркуса, обычно неразговорчивого и приземленного, – что можешь рассказать про Джулию? Мне про нее почти ничего не известно. По словам Джойс, она – старая дева с трудным характером.
Маркус призадумался.
– Она меня всегда сбивает с толку. То ли она крайне умна и оттого сварлива… или же просто сварлива. Но связать взрослого мужчину по рукам и ногам, застрелить его и сбросить в реку – причем сделать это буквально за несколько минут, по дороге из церкви домой, – ну уж нет, друг, не глупи!
– Кто-то же это сделал, – с сомнением в голосе проговорил Кэмпион.
Маркус пожал плечами.
– Как знать? Последним его видел Уильям. Если бы полиция нашла орудие убийства, он бы уже сидел под замком. – Он резко вскинул голову. Из коридора донеслись тяжелые шаги, а затем в дверь тихо постучали. Горничная внесла небольшой серебряный поднос с визитной карточкой. На ее лице читалось неодобрение. Маркус в некоторой растерянности принял карточку, прочел и передал Кэмпиону.
Мистер Уильям Фарадей
«Обитель Сократа»,
Трампингтон-роуд, Кембридж
Оба были крайне удивлены, увидев на карточке имя человека, которого они только что обсуждали. С обратной стороны Кэмпион обнаружил записку, сделанную размашистым почерком и оттого с трудом поместившуюся на небольшом квадратике плотной бумаги.
«Буду премного благодарен, если вы уделите мне несколько минут своего времени. В.Ф.»
Маркус приподнял брови и растерянно убрал карточку в карман.
– Ведите его сюда, Харриет.
Глава 4
Плут
– Что же, есть над чем призадуматься, – пробормотал Кэмпион. – Какая здесь подойдет ремарка: «Входит убийца» или же «Появляется Невинность в обличье Марса»?
Ответить Маркус не успел. Дверь открылась, и в комнату вошел дядюшка Уильям.
Точнее не вошел, а практически ворвался, разом перевернув сложившиеся представления мистера Кэмпиона о своей персоне. Мистер Уильям Фарадей был невысокий господин лет пятидесяти пяти, розовощекий, с брюшком, в смокинге устаревшего фасона, с желтовато-седыми волосами и яркими жадными глазками. Его усы, явно подстриженные на военный манер, не производили задуманного впечатления. Руки у него были пухлые, а лакированные ботинки с квадратными носами подчеркивали самодовольство и щеголеватость хозяина.
Он быстро прошел через комнату, пожал руку Маркусу и обернулся к Кэмпиону – тот как раз поднялся с кресла.