как называла ее Джейн, и так ему нравилось больше), Хавьер не позволял себе с тех пор, как перешагнул нежный возраст детства.
Странно, но, наблюдая за чужим смехом, он не испытывал радости. Чужой смех не поднимал ему настроение, а наоборот, портил его.
Хавьер подошел к камину, достал из коробки бумажные жгуты для растопки и высыпал их на каминную полку. Сложив один из жгутов пополам, он спрятал его в кулаке вместе с другими, длинными, и сказал:
– Те из вас, кто желает играть в жмурки, подходите и тяните жгуты. Водить будет тот, кто вытянет короткий жгут. А нашей ставкой в игре будет… – И Хавьер повторил фразу синьоры и перевел ее: – Нечто более интимное.
Уж лучше так, чем вынуждать его небогатых родственников поднимать ставки. По крайней мере, он сможет уберечь их от разорения.
– Поцелуй? – с надеждой в голосе поинтересовалась миссис Протероу, уже сложив губы бантиком в предвкушении. – Тот, кого поймают, получает поцелуй от водящего.
Локвуд ухмыльнулся.
– Если задуматься, поцелуй может стоить больше десяти фунтов.
– Ни один поцелуй не стоит пятидесяти фунтов, – упрямо стояла на своем леди Ирвинг. – Мое слово – ставка в пятьдесят фунтов.
– Драгоценная леди Ирвинг, – вмешался Хавьер, – холодный металл оставим для карт, а в нашей игре пусть ставки будут теплее.
– Как вам угодно, – смилостивилась графиня.
– Приступим, – сказал Хавьер, выровняв концы жгутов в кулаке.
Вначале он подошел к лорду Везерваксу, который был уже крепко навеселе. Хавьер рассудил, что достопочтенный лорд едва сможет держаться на ногах, что, безусловно, создаст для юных леди фору. Все присутствующие понимали, что игра в жмурки лишь предлог для того, чтобы позволить себе кое-какие вольности.
– Везервакс? – Хавьер деликатно покашлял, но достопочтенный лорд, кажется, уже ни на что не реагировал.
– Спасибо, кузен, – подсуетился Локвуд и вытащил жгут, который оказался тем самым, коротким. – Вот это удача. – Локвуд обнял Хавьера за плечи.
Хавьер с досадой смял в кулаке оставшиеся жгуты.
– Убери от меня руки, Локвуд. Люди могут подумать, что ты питаешь ко мне нежные чувства.
Локвуд ухмыльнулся:
– Если я и питаю нежные чувства, то явно не к тебе, кузен. – Локвуд обвел взглядом комнату. – Леди? Кто хочет завязать мне глаза?
В комнате воцарилось молчание. Наконец поднялась леди Ирвинг, шурша шелками. Оттенок ее красного платья был ярче, чем рисунок на ковре. У Хавьера даже в глазах зарябило. Прищурившись, он смотрел, как леди Ирвинг приблизилась к Локвуду.
– Так-так, – сказала графиня, смерив Локвуда взглядом. – Если вы рассчитывали, что вам удастся обвести нас вокруг пальца, то знайте – со мной этот номер не пройдет. Вы ничегошеньки не сможете разглядеть.
– Как скажете, – вымучил улыбку маркиз.
– Пока леди Ирвинг занимается Локвудом, давайте переставим мебель, – предложил Хавьер. – Только не надо будить миссис Тиндалл, а не то всем