при ее отсутствии в «декретном отпуске» тоже не придется. Центром были недовольны многие женщины, работающие в фирме, поскольку основным его направлением было любыми путями и увещеваниями, часто сопровождающиеся буквально насилием (женщину могли насильно оставить одну на несколько часов в запертом кабинете гинеколога, якобы для уединенного обдумывания навязываемого мнения о необходимости аборта) прервать беременность любыми путями.
К сожалению, напор в подобных учреждениях настолько профессионально поставлен, что не только неопытные молодые женщины, попавшие под эту, извращенно меняющую истину, информационную струю об ожидаемых роженицу негатива и сложностей в неподъемной жизни с младенцем, выливаемые старательными «врачами», но и уже рожавшие матери сдаются, впоследствии жалея о сделанном выборе всю оставшуюся жизнь.
Супруга просила поддержки и защиты от навязывающихся активистов этого центра, что вызывало у меня бурю эмоций и вулкан негодований. Услышав наши переживания, Лазарь Макарович просил, не откладывая, рассказать об этом его матери, думаю, поэтому и придумал это поручение…
Калитку открыла девица лет тринадцати-четырнадцати, прищурив с хитрецой глаза, поинтересовалась, к кому я. Услышав о поручении от старшего брата, побежала в дом, просив идти за ней, не боясь собак: «Они добрые, своих не трогают».
Дом, скрытый за забором, оказался добротным, сложенным из красного кирпича, с крышей, покрытой не первой свежести шифером. Старые, деревянные, но в свежей краске, обновленные окна небольшого размера говорили не только о рачительности и рациональности строителей, но и о аккуратности сегодняшних хозяев.
Участок, ухоженный и ладно используемый под цветы и овощные культуры, был охвачен по периметру фруктовыми деревьями и ягодными кустарниками. Скворечники облепили почти весь забор, но птицам не хватало, и они, в основном ласточки, ютились под крышей, пробираясь туда, как всегда, через щели.
Резное крыльцо с удобными ступенями, явно недавно справленное, остановило на себе взгляд, а оставленная обувь резанула где-то глубоко догадкой, что свои штиблеты тоже лучше снять здесь. Вышедшая хозяйка – худенькая, невысокая, еще не старушка, но уже «бабушка» с карими глазами и молодым взглядом – заметив направление моей мысли, махнула рукой, приглашая в дом, сопроводив жесты словами: «Это обувь для огорода, проходите, я дам вам тапочки здесь…» Её одежда резко контрастировала и с самим домом, и с хозяйством, выдавая когда-то городского жителя, вынужденного перебраться подальше от высоких цен и неуёмных по жадности городских властей, не желающих входить в часто нелегкое положение обычных граждан.
Евдокия Лазаревна, обрадованная новостями от сына, бережно разложила подарки на столе, статуэтку, полученную на фестивале, поставила рядом с другими в сервант и, смахнув накатившую чуть заметную слезинку, тихо поинтересовалась:
– Когда