посмотрел на начальника партии который уже руководил погрузкой и быстренько слинял из аэропорта.
Начались хлопоты с похоронами. У Аверина за душой не было ни гроша, и родственников тоже не обнаружилось. А надо было и заплатить в морге, и купить хоть какой-то костюм. Вся эта кутерьма занимала и время, и нервы, и деньги. Начальник чертыхался на эти сложности, возникшие из-за неумеренной пьянки злополучного бича, и с облегчением вздохнул, когда всё закончилось.
Вернувшись на базу в мрачном расположении духа, он подошёл к ожидавшим в курилке бичам. Те сидели на чурбаках, поставленных на «попа», за неимением табуреток и нервно курили, молча переглядываясь друг с другом. Начальник вошёл и свирепо оглядел собравшихся:
– Аверин умер от сердечной недостаточности. Пил много.
Бичи зашевелились.
– Так вот, – начальник обвёл всех тяжёлым взглядом. – Если вы, сволочи, не бросите свою связь с этим проклятым зельем, быстро загнётесь. Друг за другом. Сначала ты, – палец начальника упёрся в Бояринцева.
– Потом ты, – он указал на Матвиенко
– Ты, – палец остановился на Рогозине. – И…, – рука дрогнула, протянувшись вначале к Окорокову. От этого движения у Васьки похолодела спина, но палец ушёл дальше и упёрся в Тимергалиева.
– Ты.
Начальник вышел, громко хлопнув дверью. Бичи нервно засмеялись. Вот учудил начальник, очерёдность установил.
Лето быстро пролетело. К осени стали возвращаться отпускники. Сезон уже был на носу, и оставленных на летний период рабочих спешно отправляли в отпуска. Паша Бояринцев улетел к родственникам и при бурной встрече с роднёй отравился самогоном.
Получив телеграмму о кончине бедолаги, начальник зачитал текст всем присутствующим и, собрав деньги в помощь родственникам, послал перевод. В тот же день внезапно занемог Матвиенко. Держась за сердце, он лежал на кровати, хватая ртом воздух. Вызванный из Воркуты санборт срочно доставил его в реанимацию. Через два дня Матвиенко умер.
Бичи насторожились и стали с подозрением посматривать на Рогозина. Рогозин ходил петухом по базе и, посмеиваясь, сообщал всем, что его обухом не перешибёшь. Действительно, здоровью Рогозина можно было позавидовать. Работая в топо-отряде, он ежедневно проходил десятки километров, не уставая и не снижая темпа.
Все постепенно успокоились, и Рогозин, отработав сезон, выехал в Воркуту на отгулы. Дня через три его соседка по квартире позвонила в экспедицию и попросила угомонить разбушевавшегося соседа. Целый день он кричал как недорезанный. Зам начальника партии поехал на квартиру Рогозина. На стук никто не отвечал. Вызвав участкового, вскрыли дверь. Рогозин лежал на полу среди пустых бутылок и уже не дышал. Рядом валялась бутылка с какой-то мутной жидкостью. Понюхав горлышко, замнач понял, что Рогозин проглотил соляную кислоту и от ожога пищевода скончался. Видно от боли он и кричал, но сил подняться и хотя бы