состоит из теории и практики. Ежели относить искусство карманного мастерства к практике, то воровские понятия, их таинство, суть и смысл, наверное, принадлежат к теории. Условность здесь очевидна, ибо в отличии от основного вопроса бытия, в воровской философии постижение истины исходит не из превосходства духовного или материального, а из крепости связи между ними. Поступки и мышление не обгоняют друг друга, они сливаются в монолит и такое единство составляет воровской образ жизни. Адепт воровского мыслит особыми категориями, соответственно и поступает исходя из них, и по-другому жить не умеет. А кто-то может существовать за счет краж, но мыслить не Вором или же быть очень близким к воровской идеологии, но жить, скажем, инженером и подкрадывать по возможности. Такое раздвоение в воровской религии сродни первородному греху. И не позволяет достичь имени Вора, потому что «грешник» по сути своей не есть Вор – не родился им. И неважно, было ли отклонение от священных принципов давно, по незнанию, или еще по какой-либо причине. Ни одна из них не является уважительной. Клеймо «несоответствия» преследует всю жизнь…
По глубокому убеждению, Виктора, основной упор необходимо делать все-таки на теорию, ибо только она, мудрейшая, переносит человека к развилке, предлагая сделать выбор. Можно быть на «ты» с ней, говоря проще, разбираться в нюансах воровской морали, но ошибиться в нем – выборе. А можно раз и навсегда определиться и поверить, что сие – твое. Впрочем, без особого альтруизма, без бродяжьей прожилинки в душе – самопожертвования, как основного качества гранитного характера – с выбором следует быть осторожным. Старик знал – мало научить, нужно вложить душу в Кристалла, запалить в нем огонь так, чтобы не погасло пламя и пронеслось по всей жизни его, ибо Вор – это имя и неизменное состояние души особой касты уголовного мира.
Одни живут, не думая о смысле,
Другие – в поисках всю жизнь.
Для урки выше всяких смыслов —
Не опорочить имени.
Сумеет ли Кристалл войти в семью воровскую – Виктор не знал. Тот вход молодому еще отыскать надобно. На картах он не обозначен, дорожными знаками не отмечен, законами не предусмотрен, а если и существует, то не наяву, а в сердце. Нет такой школы, где воровскому обучают, есть люди, живущие им. Кто так жил лет этак сорок-пятьдесят назад – автоматически Ворами звались, урками и босяками. Мало их было. Можно сказать, единицы гордое имя носили, оттого и «подход» к бродягам не существовал вовсе. Братья Воры – справедливы. Между собой в единстве жили. С пониманием относились к нуждам людским, помогали достойным, потому и потянулись к ним. А нечисти всякой – такой хватало во все времена – захотелось урвать от уважения арестантского что-то и для себя. Многие надели лицемерные маски. Кому-то может и удалось приблизиться, но ненадолго – семья66 вмиг гнойники вскрывала. Жизнь заставляла соблюдать чистоту. Чтобы впредь в их круг не просачивались приспособленцы, собрались Воры и решили строже подойти к «стремящимся», предоставив