Макар отреагировал сдержанней, не сумел скрыть радость от наполовину предрешенного исхода. Он вытянул из кармана увесистую пачку денег и застенчиво придвинул ее к Башмаку.
– Что это? – насторожился Роман.
– Пока ты сидел, мы с ребятами для тебя откладывали. А это, – Макар извлек вторую, – очередной взнос тому барбосу. В каждой по двадцать пять тысяч. Мы посоветовались и единодушно решили отдать казну тебе. А им – чешую подзалупную. Пусть только сунутся.
– Ладно, – нехотя сдался Башмак, уступив весомым аргументам. – Пора с людьми поговорить, кое-что усовершенствовать. Есть толковые мысли. Пока я на нарах загорал и с танкистами83 бился, голову невероятные фантазии посещали. Хочу поделиться некоторыми из них. И, думаю, неплохо бы нам организовать движ84 с девочками. Дело прибыльное, в городе никем не освоенное. Да и человек подходящий имеется, с опытом. Вот только дождемся его. Попробуйте пошукать на улицах и дискотеках подходящий товар – человек пять для начала, не больше. Устроим смотрины, отведаем на вкус и, если все путем, пусть временно на шпану попашут. За бабки, естественно. Набьют оскомину – освежим сервис, а заезженных – на панель, если никого стоящего не попадется… Так и гибнете вечерами в «Фортеции»?
– Как обычно, – кивнул Макар.
– Отлично, значит, рабочим местом наших принцесс будет «Фортеция».
– Башмак, так может к ним же и прибитую определим?
Догадавшись, что речь идет о Неотложке, Роман едва удержался от срыва.
«Интересно, как она латала дыры в своем бюджете?»
Если бы не отвлекающая сногсшибательная внешность, никудышная карманница давно загремела бы под фанфары. Родителей у нее не было. Сиротой Татьяне выпало стать через год после рождения. Единственным родственником приходилась какая-то там троюродная бабка, согласившаяся приютить внучку в облезлой двухкомнатной квартире за ежемесячную пеню. Тем не менее, на свиданиях Неотложка выглядела королевой, а в принесенных сумках прятались салями, икра, балык – все самое лучшее. Разодетая голубоглазка с осанкой балерины, плывущая по коридорам следственного изолятора как по подиуму, заставляла оборачиваться даже много чего повидавших на своем веку вертухаев85. Добропорядочные семьянины, с тоской вспоминая растерявших приличные формы жен, поедали посетительницу глазами, а где-то в глубине души завидовали узнику, разбавляющему с ней годы заточения короткими минутами тюремного секса. Башмак вместе со всей камерой неделю умирал со смеху, когда контролер по секрету поведал, чем закончилось предложение, сделанное Татьяне молодым любвеобильным оперативником.
– Моя!.. Такая женщина может быть только моей! – преградил он ей как-то дорогу со свиданки.
– Твои у тебя уши, Шарапов, – не повела и бровью Неотложка, обходя остолбеневшего лейтенанта.
Башмак не знал, как ему сейчас относиться к подруге. Ее прошлое… Но все же она ветеранка стаи, его первая женщина и единственный человек, кому он был нужен тогда –