с обратной стороны были аккуратным округлым почерком отличницы выведены цифры телефонного номера, ее имя и фамилия, и положила перед ним на стол.
– Вот. Позвони как-нибудь, если не побрезгуешь.
– Да чего ж мне брезговать, чай, не графья! Возьми и ты мою карточку. – Он порылся в портмоне и достал одну из своих визиток для клиентов. – Звони, когда захочешь. Жены у меня нет, живу я один. Хотя нет, есть еще кот Беляш, но он не ревнивый.
Привокзальная площадь встретила Шатолина шумной суетой, мокрым снегом и прогорклым запахом выхлопных газов множества автобусов, маршруток и легковушек. На автобусной остановке стояла огромная толпа, и он с отвращением отвернулся, ища глазами стоянку такси. Тут перед ним, как чертик из табакерки, выскочил из толчеи разбитной бомбила в кожаной куртке.
– До Большого проспекта по Скобелевской, дам двести, больше не проси. – Опередил его Шатолин, не дав и рта раскрыть.
– Хорошо, садись. – Ответил водитель, указывая на стоявшую неподалеку синюю девятку, и потеряв к Шатолину интерес, повернулся к толпе прибывших, энергично выкрикивая. – Кому в центр! Недорого возьму!
Пока ехали по набухшим пробками улицам, кланяясь каждому светофору, Шатолин то и дело касался внутренней стороны предплечья, и каждый раз даже через куртку и пиджак отчетливо чувствовал ребристое затвердение на коже, которое отзывалось тупой болью. «Чертовщина какая-то, прямо Булгаков наяву! Только непонятно, что мне теперь делать – толи считать себя сумасшедшим, толи поверить в эту небыль, что может сделать только сумасшедший. Однако, дилемма! Может Соньке позвонить? У нее голова как компьютер – все по полочкам разложит… Но для этого нужно признаться себе, что во всем этом есть доля правды, а не только игра воспаленного воображения…»
Софья Александровна Протасевич была давней подругой Шатолина. Они учились в одной школе, только она была на два года младше, но уже тогда в ней проявлялся особый не женский характер. Нельзя сказать, чтобы она была грубой, прямолинейной, но в их дружбе верховодила она, и Шатолина это вполне устраивало, потому что в ней ощущалась лидерская жилка. Она была логична, рассудительна, ненавязчива, но уверена в себе, что завораживало и притягивало окружающих. И при всем притом, она была очень привлекательна. Ею можно было любоваться часами, находя очарованье в деталях мимики, в повороте головы, в плавных движениях рук. Именно по ее инициативе они решили лишить друг друга девственности по-дружески, не доверяясь лотерее первой любви. Как-то они сидели в летнем кафе в парке, ели пирожные и Соня рассуждала о теме любви в классической литературе. Дед Шатолина всегда давал ему по тем временам довольно приличные суммы на карманные расходы, и он щедро делился своим счастьем с Соней. Та жила с матерью, и сызмальства не знала достатка, одевалась скромно, но опрятно – сама шила себе платья – а уж на пирожные и кино денег у нее никогда не водилось.
– Понимаешь, Вовик, из классики я почерпнула много интересных сведений о любви и сделала для себя резюме, которое вышло