оружие можно трофейное надыбать, – предложил старшина Васюков, крутящий казацкий ус и хмуро оглядывающий соседнюю опушку леса, – нас ведь тоже стало меньше, поди, займем в долг у фрицев. Нам всего-то пяток автоматов да короб патронов заиметь. Гранат пока хватит, взрывчатка есть, хавчик тоже. Пулемет сграбастаем у первого же мотопатруля. Вот с рацией да, хреновасто вышло!
– Рацию тоже займем у немцев, а? – отозвался рядовой Шишкин, обрывающий с куста ягоды. – Чай не в степи голой высадились. Тут на каждом шагу радиопеленгаторы, стационары радиопостов да мобильные станции операторов связи.
– Вот ты орел! – Машков криво усмехнулся, с укором посмотрел на товарища. – Думай, чего балаболишь зазря. Они охраняются похлеще твоей задницы тобою. Даже если захватим, с потерями или без, то обозначим себя и немцы пустят за нами всю Пруссию. Вмиг окучат. Тут и картошкой не нужно быть! И это… бросай кусты обдирать. Нажрешься бузины – потом все в округе обсирать начнешь, фрицам след и запашок в тему.
Лиза прыснула в кулак, старшина заржал, лейтенант скривился еще больше, а Шишкин с трудом проглотил очередную ягоду и заиграл желваками:
– Очень смешно! Сами вы засранец, товарищ сержант. Ей-богу, ничего умного не сказали.
– Парни, кончайте базар, – строго произнес лейтенант, – все, подъем, и выдвигаемся на восток. Петро, чего там с костылем?
– Секунду, командир. – Молчаливый, вечно угрюмый рядовой Захарченко, орудующий ножом над рогатиной, утер потный лоб плечом, отмахнулся от назойливой мухи и стал бинтовать палку. – Это чтобы мягче было. Не натрет мозоли.
– Спасибо, Петро! Да уж какие тут натертости. Лишь бы не сломалась и помогала хорошо.
Неупокоев привстал, к нему бросилась Лиза, подхватила под руку. Они переглянулись, слегка улыбнулись друг другу. Тягу радистки к себе лейтенант ощущал давно, а вот его внимания ей было недостаточно. Да еще эти вечные разъезды и дежурства – видеться приходилось очень редко. А опасная профессия разведчиков не позволяла заводить служебные романы. Да и начальство особо скрупулезно следило за отсутствием оных.
– Машков, крикни там Селезня. И выходим.
– Есть.
Вернулся из дозора рядовой Селезень – шустрый и самый молодой в РДГ Неупокоева разведчик, парень двадцати лет в лохматом прикиде снайпера, в руках «мосинка» с оптикой. На внимательный взгляд командира ответил:
– В общем, чисто, но… Видимой облавы нет, только на севере, километрах в двух, в рапсовом поле замечена цепь. Скорее всего с собаками. Идут в нашу сторону.
– Что на три часа?
– Мотопатруль проехал минут семь назад. Пока чисто. Но там лес переходит в отдельные рощи, а потом в чисто поле. Если нам туда, командир, то с километр сможем втихую пройти, а дальше сомневаюсь. Сейчас день, солнце уже взошло. Через час жара, светло, все гады, включая зачуханных полицаев, проснутся и выйдут поля барражировать. Совсем станет плохо прятаться и пробираться.
– Какие