обязанности верховного главнокомандования действующими войсками, все время стремился переехать из Могилева не то в Смоленск, не то прямо в Москву.
В воспоминание о своем борисовском имении великий князь, выехав за границу, проживал официально во Франции под скромной фамилией Борисов.
Глава V
В ожидании войны
С именем великого князя Николая Николаевича у многих, особенно в Германии, связано представление о лице, мощно влиявшем на русскую внешнюю политику в годы, предшествовавшие войне. Часть германского общества приписывает даже его якобы настойчивому влиянию на царя и даже на французское правительство создание такой обстановки, которая делала возникновение войны с Германией в 1914 г. неизбежным.
Усвоив столь предвзятую точку зрения, эти лица на основании только того факта, что великий князь Николай Николаевич лично не питал симпатий к довоенной политике Германии и, наоборот, являлся убежденным сторонником дружбы с Францией, ищут доказательств своего мнения в предположении о наличии какой-то особой миссии, выполненной великим князем Николаем Николаевичем в период посещения им в 1912 г. Франции, равно в содержании тех мимолетных бесед, которые президенту Французской республики г. Пуанкаре пришлось вести с великим князем Николаем Николаевичем во время пребывания первого в России в 1914 г., накануне войны. Великому князю приписывается также роль какого-то тайного воинствующего инспиратора в переговорах, которые были вполне естественны между случайно встретившимися министрами иностранных дел двух дружественных и союзных наций.
Я решаюсь категорически опровергнуть это предвзятое мнение.
Прежде всего, в объяснение личных ощущений великого князя Николая Николаевича напомню, что он достиг зрелого возраста в период царствования императора Александра III, который нашел необходимым в интересах своей страны отойти от прежней традиционной политики его предшественников, заключавшейся в поддержании тесных дружеских отношений с Центральными державами Европы. Известен знаменательный тост императора Александра III за здоровье князя Черногорского – «единственного друга России», которым русский царь, вероятнее всего, хотел подчеркнуть ту мысль, что Россия едва ли может иметь в Европе большое число благожелателей. Независимо от этого Александр III, как это всем известно, лично не симпатизировал германскому императору Вильгельму II и его манере держать себя во время приездов в Россию. Результатом этих государственных соображений и личных настроений к концу 90-х гг. прошлого столетия и был наконец окончательно скреплен союз России с Францией, культуру которой уже давно полюбило и привыкло уважать русское общество. Удивительно ли, что при всех этих условиях ближайший родственник русского царя, пользовавшийся к тому же его доверием, вырос и впитал в себя те же чувства к западному соседу России,