вкус флюидных облаков,
дарованных нам с тех высот,
которых смысл едва ли уловим,
но знак с небес стал снова видимым:
нас обрекли на мук любовных круг,
нас повлекли на сердца робкий стук,
завороженных чувственной мечтой,
разоблаченных собственной судьбой!…
Любви несчастной назидание
Я памятью клянусь, не дам унынию
петлю на шее затянуть.
я докажу безбожному бессилию,
что голову мне тоже не свернуть!
Покуда верю я в размытые границы —
ты смотришь мне в глаза с тетрадки клетчатой страницы.
«Автопортрет тот Мастер написал!» —
смеялся ты и рвал листы,
сминал и отправлял в корзину.
А позже скромно подарил
чарующую красотой картину!
Не облик мой ты написал,
а чувств своих признание
В ней прочитала я слова —
Любви несчастной назидание.
О, горе мне! Я плакать не могу!
Я обещала вымолить прощение
Пусть это будет от меня к твоей могиле приношение!
Не верил ты, и замахнулся на святое!
Не знал, что жить и есть то самое – драгое.
Чему цены и не было, и нет.
Хоть тысячи отдай во искупление монет!
Богемная, греховная среда, сгубила юношу ты, да.
Как дорог был твой путь родным и близким,
и не могу тот грех назвать поступком низким.
Единственное, что верну, тебе
мое раскаяние вкупе —
за нас двоих, и этот мир, растоптанных иллюзий,
признавших в нас опять «своих», истерзанных контузией.
Шел дождь…
Шел дождь.
Глотком спасаюсь чая…
Он о тебе напоминает.
Я чувствую, что вновь скучаю.
Играю с лицами, зевая.
Дымлю, твой образ воскрешая,
в тумане мыслей, среди стен.
Прозрачно-призрачных…
И все же…
как были мы с тобой похожи!
Любили нежно, как дитя,
друг друга крыльями скрывая,
от этой боли, той любви,
которую, увы, познали.
Но разве мог нам помешать
далекий призрак дней ушедших!?
И нас, прошедших
этот круг, на перепутье двух разлук,
однажды снова повстречавших
улыбки губ и сердца стук,
в мозгу вулкан иной взорвавших,
хранит Судьба.
И, как вчера, я подберу фантом твой
сердцу милый
в свои ладони и впущу тебя
в себя…
Вернись, Любимый!
Романтикой, казалось, я сыта…
Романтикой, казалось, я сыта.
И что еще я в жизни не видала?
Но увидав тебя, я поняла,
что суждено начать мне жизнь сначала.
Я не хотела сочинять стихи
о той любви, которая томила.
Да и к чему набрасывать штрихи
той боли, что мне душу