не в этом же дело!.. – почти заорал Геник. – Они так ехали…
– Заткнись, – перебил Васька. – Все это дело прошлое. Давай решим, как дальше быть.
Он помолчал еще немного и, наконец, принял решение:
– Ладно, рискнем. Делать нечего. Слушай. Поедешь сейчас с Алёнкой вместо меня…
– Ты чего! – усмехнулся Геник. – Куда это?..
– Заткнись, – перебил еще раз Василий таким тоном, что Геник дальше только слушал. – Ты, наверно, не понял еще, во что всех нас вляпал. Поэтому запоминай молча. Сейчас едешь в завод. Алёнке я позвоню, она тебе все объяснит по дороге, что от тебя потребуется. Меня там почти не знают, поэтому покажешься, помелькаешь, что, вроде, приехал… Ну, вроде, это не ты, а я. Понял?.. И сиди дома. Алёнка все остальное сама сделает. А я через день подъеду и все на место поставим.
Он порылся в большой спортивной сумке, стоящей возле дивана, и достал свой паспорт:
– Держи. Мы и на фото похоже получились. Я думаю, сойдешь. Это на всякий случай, если понадобится. Теперь ты – это я. А у меня права водительские… хватит пока. Ну и твой паспорт забрать постараюсь.
– Так, может, я здесь…
– Не сможешь ты здесь. Лучше постарайся, чтоб в заводе все нормально было. Мне эта работа нужна, не подведи уж.
Он посмотрел на Геника внимательно и улыбнулся. Через силу.
Васькина «шестерка» стояла у подъезда, а в переулке, за поворотом, остановился грузовик, какой-то не наш, крытый, на котором сзади была нарисована лошадиная морда.
Васька усадил Геника в кабину, рядом с водителем. Сзади, в кузове, еще кто-то был: Васька что-то сказал туда. И еще там иногда топала и вздыхала лошадь.
Объяснив водителю, где их будет ждать Алёна, Васька захлопнул дверь и еще раз улыбнулся, подняв руку.
– Один день. Может, два. Смотри, не подведи.
3
Через проходную капитана, и правда, пропустили, стоило ему назвать фамилию Мамтеева. Значит, бутылка для него не мелочь, подумал он. Запомнил, предупредил.
Он шел мимо конюшен, с любопытством посматривая на шагавших в карусели рысаков. Прямо перед ним цокал по асфальту запряженный в качалку серый гигант, до самой конюшни Линько, в которой работал Мамтеев. Она была третьей по счету от проходной. Серый рысак поцокал дальше, а капитан свернул к конюшне, вошел в открытую створку ворот и попал в темноту после яркого света улицы. Пахло лошадьми и влажной уборкой.
– Ну кто там еще? – нервно крикнул женский голос откуда-то из глубины помещения.
– Мамтеев нужен, – сказал капитан. – Николай.
– А-а, – поняла невидимая ему женщина и крикнула еще громче: – Мамтё-ов!.. К тебе!..
В коридоре, постепенно проступавшем во тьме по мере того, как привыкали к ней глаза капитана, застучали шаги.
– А!.. Пришел, – сказал Мамтеев, подходя. – Ну пошли, поговорим, раз пришел.
В комнатке, увешанной конской сбруей и уставленной ящиками, капитан достал припасенную бутылку,