кивнул капитан. – Говорят, грохнули кого-то. Здесь, у вас. Вчера. А на него показали. Так его теперь менты у себя спасают.
– Спасают? – переспросил Мамтеев. – А, это… от кого?
– Да я сам не знаю ничего. Так только, случайно. Этот, кого грохнули, вроде, был завязанный на какие-то большие дела. Ну вот, теперь его друзья ищут, кто это сделал. Спросить хотят… я думаю, много и сильно. А менты спрятали Салыгова.
Капитан придумывал на ходу, стараясь вывести Мамтеева из равновесия. Что дальше, он и сам не знал. Как будто камнем о камень стукал, выбивая искру. Импровизировал, смотрел, может, где-то что-то проклюнется интересное. Вполне возможно, что Мамтеев действительно просто случайно находился в ближайшей конюшне в момент убийства. А может, и нет. В любом случае, это была единственная известная капитану зацепка, и он вслушивался в каждое его случайное слово, надеясь на чудо.
Осложнялось все тем, что откровенный разговор с Левой должен был состояться поздно вечером, и Елагин знал пока что меньше всех. Это ему очень не нравилось. Не привык капитан беспрерывно блефовать. Опасался ляпнуть что-нибудь не то, попросту забыв, что говорил раньше. Поэтому, закинув Мамтееву мысль о мстительных друзьях, он улыбнулся, помахал в воздухе программкой и направился к выходу.
– Я к тебе и в следующий раз приду, – предупредил он.
– Стой, – сказал вдруг Мамтеев.
В этот момент заорал издалека женский голос, тот самый, который его и позвал, когда капитан вошел в конюшню:
– Колька!.. Итить твою мать!.. Барракуда какая!.. Выводи на развязку своих, кузнец пришел!..
– Да щас, это!.. Подожди!.. Иду! – крикнул в ответ Мамтеев, приоткрыв дверь в конюшенный коридор.
От шума затопала и завертелась, взволнованно фыркая, лошадь в деннике.
– Не буду тебе мешать, – сказал капитан, еще раз подняв программку.
– Да подожди. – Мамтеев потер подбородок, заметно нервничая. – Говоришь, крутые?.. Они, это… и вправду будут спрашивать?.. А с кого?.. А ты-то откуда знаешь?..
– Колька! – снова крикнула женщина. – Кузнец ждет!..
– Чего тебя-то это так волнует?.. – спросил Елагин. – Не ты же убивал.
Инициатива в разговоре теперь перешла к нему. Мамтеев был проситель, ничего не знал и, похоже, боялся. Как бы там ни было на самом деле, но ведь его имя связано с происшествием. Было чего бояться.
– Колька-а, твою мать-то!.. – негодовала женщина. – Целый день кузнеца ждали, а теперь ты пропал!..
– Да не ори ты!.. – крикнул Мамтеев. – Щас иду, это… сказал же!
– Про такие дела молчать лучше, – сказал капитан.
Он снова подумал, что сказал достаточно. Напуганный больше, чем требуется, Мамтеев мог полезть выяснять в отделе кадров, где работает Салыгов. А то и в милиции у ипподромовских могли быть свои люди. Даже точно есть. Поэтому Елагин, сделав многозначительный вид и слегка подавшись вперед, к Мамтееву, повторил:
– Целее будешь, если молчать.
И протянул ему руку, которую тот пожал