когда она выпорхнула в зал яркой сиреневой бабочкой, когда затрепетали веера, хлестнули по воздуху рукава-крылья, он забыл обо всем. Не раз бывавший в «квартале ив и цветов» Акио никогда и нигде не видел столь совершенной красоты и грации. Любое выступление самой дорогой и известной гейши было бледным подобием танца Мии.
Прервать его стало бы преступлением против Красоты.
Он так и просидел, не отрывая от нее взгляда. И когда отзвенели и растаяли в воздухе последние звуки музыки, ударил в ладоши, нисколько не жалея об упущенном шансе.
Да, теперь он хотел ее стократ сильнее. И поклялся себе, что получит ее – маленькую гордячку, танцующую, как сама богиня Амэ-но удзумэ. Хочет она того или нет, она станет его.
Глава 3
Встреча
Мия запахнула глубже теплое, подбитое шерстью кимоно и оглянулась. Залитая закатными лучами школа молчала.
У Мии есть час. Потом с гор спустится вечер, принесет с собой зимние туманы. Ученицы разожгут жаровню в домике и начнут готовиться ко сну. Еще два часа при свете маленькой лампы, и расстелют матрасы-футоны. Если она не успеет вернуться к этому времени, ее отсутствие непременно заметят.
Раньше она всегда успевала.
Она разулась и привязала гэта к поясу. Поставила ногу на поперечную перекладину из бамбука, подтянулась. Бамбук был скользким, но Мия – цепкой и ловкой. В два рывка она перемахнула через ограду, отделявшую изысканный и замкнутый мирок будущих гейш от большого мира – интересного и опасного.
Отвязала гэта и обулась, чтобы не бить ноги по острым скалам. И зашагала вверх по еле заметной тропке.
Школа «Медовый лотос» находилась в предгорьях, чуть в стороне от людских поселений. До ближайшей деревни был час пешего хода, но Мия сейчас направлялась совсем в другую сторону.
Она шла не более пяти минут, когда ее окликнул полный и приземистый человечек в грубой монашеской одежде. Он был низенький, почти на голову ниже миниатюрной Мии. Под серой накидкой угадывался солидных размеров живот, свидетельствовавший, что последователь Будды пренебрегает срединным путем в пользу чревоугодия. Тростниковая шляпа с широкими полями совсем скрывала лицо монаха.
– Куда ты спешишь на ночь глядя, о прекрасная юная дева, подобная необлетевшему цветку сакуры? И не хочешь ли пойти в храм, чтобы разделить со мной мое скромное подаяние? Сегодня крестьяне были щедры к бедному монаху. – Как бы подтверждая свои слова, он крепче обнял чашу для подаяний размером с хороший котел. Из чаши торчали неощипанные куриные ноги.
Мия остановилась, смерила монаха взглядом и прыснула:
– У тебя хвост торчит!
Из-под накидки и правда виднелся кончик толстого полосатого хвоста.
– Где?! Ах, ну как же это так! – Монах засуетился, пытаясь поправить накидку, но не желая при этом отпускать чашу, словно боялся, что стоит ее поставить, как почившая птица воскреснет, склюет рис и улетит.
Край накидки задрался еще больше, хвост взмыл вверх