же. В филина превратит.
– Ну, и слава Богу. – Василий Ярославович остановился, широко перекрестился. – Камень с души долой. А ты верно сказываешь, сын?
– Батюшка сказал, душу он погубит, коли веру христианскую не примет.
– Это верно, погубит, – согласился боярин, еще раз осенил себя знамением и надел шапку. – Ну, значит, так тому и быть. Все в руках Господних, все по его воле творится. Значит, так ему угодно. Даже колдун может оказаться лишь орудием в руках Всевышнего. Никита, супругу мою с осторожностью вези! Да не гони, а за уздцы рысака возьми, за уздцы.
Андрей понял, что жена заботит боярина Лисьина куда больше, чем сын. Но это, наверное, было даже лучше.
– Долго спишь, петухи давно пропели…
Спросонок Звереву показалось, что он уже вернулся домой, в будущее. Тесная жесткая постель, низкий потолок, крохотная комнатушка. Папины глаза…
Но уже через миг он различил окладистую бороду и тафью на гладко бритой голове, шитую серебром ферязь.
– Поднимайся. Знаю, поздно вчера легли, но дел больно много. И тебе сказать надобно немало, показать. Новик ты ныне, и спрос с тебя иной. Опять же, подарок тебе сделать хочу.
– Какой? – насторожился Андрей. Прошлый подарок от здешнего отца оказался, прямо скажем, неожиданным.
– Узнаешь. Идем!
Вслед за боярином Зверев вышел из дома и вздрогнул от морозного зимнего воздуха. День еще только-только начинался, и обещанные петухи, скорее всего, еще не успели продрать глаза. Двор, который вчера впотьмах разглядеть не удалось, был, естественно, намного теснее усадьбы. Где-то метров тридцать в длину и пятнадцать в ширину. Плюс амбары и дом, что стояли по разные стороны двора. Несчастным коням места под навесом не хватило, и они теснились с торбами на мордах между камнеметами, коих тут имелось два. От улицы подворье боярина Лисьина отделялось частоколом, с другой стороны оно примыкало к городской стене. Точнее, к земляному валу. Это давало изрядные преимущества: изнутри в стене имелись полости, которые явно использовались, ибо были зашиты досками и закрывались дверями.
– Давай сразу глянем, дабы опосля времени не терять…
Со двора на стену вела лестница. Мужчины поднялись на пятнадцатиметровую высоту. Василий Ярославович тут же двинулся к невысокой шестигранной рубленой башне, размером с пятистенок, выпирающей немного вперед из вала, Андрей оглянулся на просыпающийся город.
Отсюда, с высоты, люди сильно напоминали пчел. Великие Луки были точно улей: огромное количество прямоугольных сот, и в каждой кто-то шевелился, бегал, что-то делал. Над всем этим, словно гигантская матка, возвышалась черная от времени цитадель, украшенная пятью башнями с зелеными остроконечными шатрами.
– Каждый раз, как приезжать будешь, башню нашу проверяй, – вернул его к действительности отец. – Чтобы венцы не подгнивали, помосты для стрелков целы были, бойницы крепки. Бойницы – самое пакостное место. Вода в дождь заливает, они и гниют. И шатры проверяй. Чуть где капать начнет, крышу сразу латай, не