останусь – подниму выше по гвардии.
После визита к Салтыкову Пётр навестил свою «невесту». Елизавету он нашел посвежевшей, присмиревшей, и даже, кажется, чуток прибавившей росту и веса. Хотя сорокадневный пост, полагавшийся перед крещением, к этому вроде бы не располагал.
– Как наша воспитанница, матушка Ксения, – осведомился он, подойдя под благословение к игуменье. – Все ли хорошо?
– С Божьей помощью управимся, – уголками губ улыбнулась игуменья. – Девица с норовом, от обоих родителей, я чаю, унаследовала, но склонна смирять гордыню и строптивость. Обучается Священному Писанию, а заодно и русской грамоте. Молитвам, конечно. Остальному, полагаю, учить будем после крещения.
– Правильно полагаешь. Воспитываться принцесса будет в Москве, в доме своего крестного Салтыкова под присмотром его супруги – урожденной Долгорукой. Но воспитываться не как принцесса, а как русская девица благородных кровей.
– Не беспокойся ни о чем, государь. Я свою крестницу без внимания не оставлю: каждый месяц по три дня у меня в обители гостить будет. И на богомолья со мной ездить.
Царская карета уже мчалась во дворец – по первому снегу. Но у крыльца подскакал взмыленный курьер с донесением. Пётр нетерпеливо сломал печать, пробежал глазами текст и произнес совсем нехорошие слова.
– Что, государь? – подвинулся Остерман, никогда доселе не слышавший от государя столь витиеватых матерных слов. – Беда какая?
– Брат герцога Леопольда, отца Елизаветы, поднял мятеж и захватил престол. Братца – старшего, между прочим, упек в крепость. Не женат, детей нет. А законная наследница – принцесса Мекленбургская – в официальных бумагах даже не упоминается. Вот не было печали…
– Какой печали, государь? – засмеялся Остерман. – Наоборот, все идет прекрасно. Мекленбургом сейчас правит младший брат герцога, а законная наследница – принцесса Елизавета. Вот составит граф Толстой нужные бумаги о том, что нынешний герцог может быть только регентом при своей племяннице…
– А он пошлет нас с этой бумагой куда подальше.
– И прекрасно, и замечательно! А мы – к Австрии, мол так и так, сироту, вашу родственницу обижают. Надо за нее вступиться, а за хлопоты Австрии дочь самого Петра Первого – в невесты с немалым приданным. Какому-нибудь троюродному брату императрицы.
– Но ведь это война!
– А ты как думал, государь? Но война маленькая, смешная даже. Тем паче, лет тридцать назад Мекленбург сам на две части раскололся – южную и северную. Но каждая из частей имеет свои правительства и собственные вестники для публикации законов и распоряжений. Так что нам не со всем герцогством воевать – лишь с его северо-восточной частью. А там Дания поможет.
– Сам черт ногу сломит!
– Ему не привыкать. А воевать меклебуржцы и вовсе не приучены, в основном идут в наемники к другим правителям. Ультиматум России, дипломатическая (с угрозой военной) поддержка Дании, претензии Австрии, –