почему, кстати. Ведь ее поселил в этой квартире не кто-нибудь, а сам хозяин. Тот же, что сейчас за дверью, вообще неизвестно кто! Но то, что он знает Димку, однозначно. И у него есть ключ, что тоже факт.
Одним словом, Людмила взяла и открыла дверь. Не бандит же, в самом деле, стоит за дверью!
Оказалось, лучше бы бандит. Потому что едва Люда взглянула ему в глаза, как поняла, что попалась. Причем человеку грубому и беспощадному. И так глупо! Что ей стоило сказать: приходите завтра, разберемся? Можно было сходить к КПП Димкиной части и попробовать вызвать его…
Наверное, кто-нибудь бы сказал, что она фантазерка. Напридумывала такое, едва взглянув на человека. Но дальнейшее показало, что интуиция ее не обманула.
Если бы у нее был номер Димкиного мобильника или она бы могла позвонить ему… куда, в армию? Не важно, куда-нибудь, возможно, с ней и не случилось бы ничего. И она могла бы спокойно ждать, когда ее новый друг придет из армии, а так…
После случившегося она не смогла бы смотреть ему в глаза. Хотя, если разобраться, виновата вовсе не она, а сам Димка, который выбирает себе в друзья черт-те кого!
– А у Димки губа не дура, – сказал вошедший, бесцеремонно ее разглядывая. – Как тебя зовут?
– Людмила, – сказала она и спросила: – А тебя?
Получилось с некоторой игривостью, хотя она всего лишь попыталась перевести их общение в дружеское русло. В том смысле как аукнется, так и откликнется. Хотя чего бы этому другу настаивать на том, чтобы она открыла? Ночь на дворе! У нее оставалась надежда, что авось обойдется.
Не обошлось.
– Меня зовут Фил.
– Филипп, значит?
– Фил, – повторил он жестко. – А еще я терпеть не могу, когда всякие телки при знакомстве уточняют: как Киркорова? – Он кого-то передразнил. – Как Головко!.. Мать моя с этого дубины стоеросового тащится, а мне страдай.
– А по-моему, красивое имя.
Она еще надеялась его смягчить.
– Люсенька, – он подошел и двумя руками взял ее за ворот футболки, – какая ты все-таки глупая.
– П-почему? – От его непробиваемости и от страха она даже начала заикаться.
– А потому, что думаешь, будто меня можно заболтать. Не на того напала, крошка.
И он рванул обеими руками за ворот так, что футболка свалилась с нее двумя неровными полосками, обнажив грудь, лишь чуть прикрытую бюстгальтером-«анжелика».
– А что это тут у нас? Красивое белье любишь? Я тоже люблю. Оно рвется гораздо легче, чем некрасивое.
– Я скажу Димке! – закричала она. – Он с тобой разберется.
Фил захохотал, не выпуская ее из рук.
– Ой, как я боюсь! Кому он быстрее поверит? Другу или почти незнакомой телке? Я скажу, что ты сама меня сюда пригласила и сама мне дала.
Людмила съежилась и заплакала, но он еще грубее рывком отдернул закрытый было полог и толкнул ее на кровать.
– Под рыдания я еще трахаться не пробовал, – заявил он, с силой раздвигая ее ноги. – Под стоны – да. Но и ты застонешь. Просто я не люблю долгих прелюдий. Они нужны тем, кто слаб в мужском деле, для меня это не подходит.